Библиотека Эзотерики Малышева (БЭМ) - прошу сюда
30
Душа несёт запечатлённый в ней закон своих судеб. Научиться читать по
складам вписанные в неё заветы, отгадывать мало-помалу эту загадку - вот
истинная наука в этой жизни. Каждая искра, подхваченная у божественного очага,
каждая победа над самою собой, над своими страстями и эгоистичными инстинктами,
доставляет ей сокровенную радость, и тем большую, чем труднее далась ей эта
победа. И именно там небо, обещанное нашим усилиям. Небо это не далеко от нас;
оно в нас самих. В самой глубине своего существа человек несёт величье своё
или
ничтожество, своё блаженство или муки, и всё это - последствия его действий.
Голоса, мелодичные или строгие, раздающиеся внутри его, суть верные толкователи
великого закона; они тем громче и явственней, чем выше поднялся он по пути
совершенствования.
Душа - это целый мир, мир, в коем ещё скрещиваются тени и лучи и
внимательное изученье коего ведёт нас от одной неожиданности к другой. В
извилинах её, дожидаясь мига оплодотворенья для того, чтоб расцвесть пышными
цветами, пребывают ростки всех сил и способностей. По мере того, как она
очищается, возможности её восприятия возрастают. Всё, что очаровывает нас в
её
нынешнем состояньи: дары таланта, проблески гения, всё это - малость в сравненьи
с тем, что она получит в тот день, когда достигнет верховных высот. Уже она
обладает огромными сокрытыми богатствами, сокровенными чувствами, многообразными
и возвышенными, источниками живых впечатлений, проявленью коих почти всегда
препятствует наша грубая оболочка. Одни только избранные души, до срока
отрёкшиеся от вещей земных, очищенные жертвой, смогли и в этом мире уловить
отголоски и отсветы сокровищ души. Но они не сумели найти слов для того, чтобы
хоть как-то описать свои упоительные ощущения. И люди, в своём незнании истинной
природы души и сокровищ, кои она содержит, люди посмеялись над тем, что они
назвали "иллюзиями" и "химерами".
31
Когда цель существованья определена и она оказывается выше удачи, выше
самого счастья, целая революция совершается в наших взглядах. Вселенная - это
сцена, на которой душа борется за своё возвышенье; она достигает его своими
трудами, своими жертвами, своими страданиями. Страданье, как телесное, так и
нравственное, есть одно из необходимейших условий развития, мощный рычаг
эволюции и прогресса. Оно учит нас познавать самих себя, обуздывать свои страсти
и больше любить других. Наука и любовь - это и есть то, к чему существу должно
стремиться в беге своём. Чем больше мы знаем, чем больше мы любим, тем больше
мы
возвышаемся. Страданье обязывает нас изучить причины, его порождающие, затем
чтоб бороться с ними и побеждать их, и знанье этих причин вызывает в нас более
живое сочувствие к тем, кто страдает.
Боль - это высшее очищенье, это школа, в которой обучаются терпению,
покорности, всем тяжким обязанностям. Это горнило, в коем плавится эгоизм и
растворяется гордыня. Порою, в часы отчаянья, испытуемая
душа взбунтовывается,
отрицает Бога и справедливость; затем, когда буря проходит, душа созерцает самоё
себя и видит, что в действительности мнимое зло это было для неё благом; она
признаёт, что боль сделала её лучше, доступнее жалости, что она стала более
чуткой и отзывчивой к несчастиям ближних.
Все беды жизни содействуют нашему совершенствованию. Посредством
боли,
униженья, немощей, неудач и невзгод лучшее медленно, шаг за шагом отделяется
от
худшего. Вот отчего в здешнем мире более страданья, нежели радости. Испытание
закаляет характеры, утончает и возвышает чувства, укрощает души необузданные
и
высокомерные.
Физическая боль также имеет полезность. Она химически расторгает связи,
коими дух прикован к телу; она высвобождает его из-под власти грубых флюидов,
кои окружают его даже после смерти и удерживают в низших областях. Действие
этого закона объясняет в некоторых случаях короткую жизнь детей, умерших в самом
раннем возрасте. Души эти уже прежде смогли обресть на земле знанье и
добродетель необходимые им для того, чтоб подняться ввысь. Но поскольку некий
остаток материальности останавливает их подъём, оне возвращаются к нам, чтобы
страданьем завершить своё полное очищенье.
Не будемте проклинать боль; только одна она и вырывает нас у безразличья, у
сладострастья. Это она ваяет нашу душу, даёт ей самую чистую форму её, самую
совершенную её красоту.
Испытанье - это действенное лекарство от нашей неопытности. Провидение
поступает с нами, как предусмотрительная мать со своим непослушным ребёнком:
когда мы не отвечаем на призывы Его, когда мы отказываемся внять советам Его,
Оно даёт нам испытать разочарованья и невзгоды, зная, что несчастье - это лучшая
школа, в коей обучаются мудрости.
Такова в здешнем мире судьба большинства. Под небом, порой прорезаемом
молниями, надо следовать тяжким путём, разбивая и раздирая себе в кровь ноги
о
камни и шипы. Некий дух, облачённый в чёрное, направляет шаги наши: это боль,
святая боль, которую нам должно благословлять, ибо только она одна, сотрясая
всё
существо наше, избавляет его от напрасных погремушек, коими оно любит себя
украшать, делает его способным чувствовать то, что действительно благородно
и
прекрасно.
32
В свете подобных наставлений смерть утрачивает весь свой устрашающий облик;
она теперь не более как необходимое преобразованье, переход, обновленье. На
самом же деле, ничто не умирает. Смерть лишь видимость. Изменяется одна только
внешняя форма; жизненное же начало - душа - остаётся в своей постоянной и
неразрушимой целостности. Душа вновь обретает себя по ту сторону могилы, она
сама и её флюидическое тело пребывают в полноте своих способностей, со всеми
своими достижениями: познаньями, устремленьями, добродетелями, способностями,
коими она обогатилась за время своих земных существований. Вот они, нетленные
блага, кои имеет в виду Евангелие, когда говорит: "Ни черви, ни ржавчина
не
грызут их, и тати не могут украсть." Это суть единственные богатства, каковые
нам позволительно унести с собой и пользовать в грядущей жизни.
Смерть и перевоплощение, следующее за ней через определённое время, суть две
главных формы прогресса. Разрывая узкие рамки привычек, коие мы себе прежде
усвоили, оне помещают нас в новые, непохожие друг на друга условия; оне дают
новое направленье нашим мыслям, обязывают нас приспосабливать свой ум к
тысячеликому и вселенскому порядку.
Когда наступает вечер жизни, когда существованье наше, подобное исписанной
странице в тетради, собирается перевернуться, для того чтоб дать место новой
чистой странице, мудрец устраивает смотр своим делам и поступкам. Блажен
тот,
кто в этот час может сказать себе: "Да, я не зря прожил свою жизнь!"
Счастлив
тот, кто с покорностью принял и смело выдержал свои испытанья! Последние,
разрывая его душу, вылили из неё всю горечь и всю жёлчь. Проходя мыслию по этой
трудной жизни, мудрец благословит перенесённые страдания. Поскольку совесть
его
окажется спокойна, он без страха будет взирать на близящийся миг ухода.
Скажем "прощай" теориям, делающим из смерти убежище небытия или преддверие
вечных мук. Прощайте, зловещие призраки теологии, жуткие догмы, непреклонные
приговоры, адские пытки! Место надежде! Место вечной жизни! Не мрачные потёмки,
но именно ослепительный свет исходит из могил.
33
Видели ль вы когда-нибудь, как прекрасная бабочка с многоцветными крыльями
сбрасывает с себя бесформенную куколку, в коей была затворена безобразная
гусеница? Видели ль вы когда-нибудь, как она, некогда пресмыкавшаяся на земле,
ныне свободная и вольная, порхает в залитом солнцем воздухе, посреди благоуханья
цветов? Между тем, нет более точного образа, олицетворяющего собой феномен
смерти. Человек также есть куколка, коию разлагает смерть. Тело человеческое,
эта плотская одежда, возвращается на вселенскую свалку; затем наша недостойная
оболочка вновь поступает в лабораторию Природы; но дух, совершив дело своё,
устремляется к жизни более высокой, к той духовной жизни, коия следует за
существованьем телесным, подобно тому, как день следует за ночью, и разделяет
каждое из наших земных воплощений.
Проникшись этими взглядами, мы более не станем страшиться смерти, мы
осмелимся безбоязненно смотреть ей в глаза. Довольно страхов и слёз, нет
больше
места зловещим обрядам и мрачным псалмам. Похороны наши сделаются праздником,
коим мы будем отмечать освобожденье души, возвращенье её на настоящую родину.
34
Смерть есть великий возвестник истины. В часы испытаний, когда мрак сгущался
вокруг нас, мы порой вопрошали самих себя: "Зачем я родился? Зачем не остался
в
беспросветной ночи, в коей нет ни чувства, ни страданья, а один только вечный
сон?". И в эти часы сомненья, отчаянья, тоски, нам бывал голос, и голос
этот
говорил нам: "Страдай, дабы достичь величья и
чистоты! Знай, что судьба твоя
велика. Холодная земля эта не станет твоей могилой. Миры, что сияют на своде
небесном, суть твои грядущие обиталища, наследье, коие тебе уготовил Бог. Ты
еси
извечный гражданин Вселенной; ты принадлежишь векам грядущим как и векам
отшедшим, и в данный час готовишь возвышенье своё. Переноси же спокойно беды,
кои ты сам себе избрал. Засей в боли и в слезах зерно, что взойдёт в твоих
последующих жизнях; сей также и для других, как другие сеяли для тебя!
Бессмертный дух, твёрдым шагом ступай по крутой тропе, ведущей
к вершинам, с
коих грядущее разверзнется пред тобой, лишённое своего туманного покрова.
Восхожденье мучительно, и часто потом будет омочен твой лик; но, достигнув
вершины, ты узришь, как сияет на горизонте солнце истины и справедливости!"
Голос, коий возвещает нам это, - это глас умерших, глас возлюбленных душ,
прежде нас вступивших в страну истинной жизни. Будучи бесконечно далеки от того,
чтобы спать непробудным сном "под камнем могильным", оне бдят над
нами. Из
глубин незримого, оне смотрят на нас и улыбаются нам. О, восхитительная и
божественная тайна! оне общаются с нами. Оне говорят нам: "Довольно бесплодных
сомнений, трудитесь и любите. В тот день, когда назначенье ваше будет исполнено,
смерть соединит нас!"
35
Как можно видеть, множество вопросов, остававшихся неразрешимыми для
большинства философских школ, решено ученьем о множественности жизней. Роковые
возражения, с помощью коих скептицизм и материализм пробили брешь в здании
теологии: зло, боль, неравенство достоинств и условий жизни, кажущаяся
несправедливость судьбы, все эти трудности исчезают пред философией духов.
И всё же одна трудность существует, против этой философии с силой встаёт
одно возраженье. Если мы уже жили прежде, если, так сказать, другие жизни
предшествовали нашему рожденью, то почему тогда мы утратили всякое воспоминанье
о них?
Препятствие это, грозное на вид, легко устранимо. Память о вещах прожитых, о
делах совершённых не является необходимым условием нынешнего нашего
существованья.
Никто из нас не вспоминает о времени, проведенном нами в утробе матери или в
колыбели. Очень немногие люди сохраняют воспоминанье о впечатлениях и делах
раннего детства. А между тем, всё это ведь - составные части нынешнего нашего
существования. Каждое утро, пробуждаясь, мы теряем воспоминанье о большинстве
наших снов, хотя, в своё время, сны эти казались нам явью. Нам остаются лишь
смутные впечатленья, кои испытывает дух, вновь подпавший под материальное
влиянье.
Наши дни и ночи подобны нашим земным и духовным жизням, и сон кажется таким
же необъяснимым, как и смерть. И сон и смерть поочерёдно переносят нас в
различные среды и в разные условия, что однако не мешает нашей духовной
целостности сохраняться и выживать во всех этих непохожих друг на друга
состояньях. В состояньи погружения в магнетический сон, дух, освобождённый от
тела, вспоминает о вещах, коие он забудет по своём возвращении в тело, но о
взаимосвязи которых он вновь составит себе понятье при выходе из обычного
состояния сознания. Это состоянье искусственно вызванного сна развивает у
сомнамбул особые способности, коие исчезают у них при пробуждении, задушенные,
задавленные телесной оболочкой.
В различных этих условиях психическое существо, видимо, пересекает два
состоянья сознания, две переменных фазы существования, коие соединяются и
переплетаются одна с другой. Забвенье, подобно толстому занавесу, отделяет сон
от состояния бдения, точно так же оно отделяет жизнь земную от предшествующих
существований и от жизни в пространстве.
И если уж впечатления, воспринимаемые душой в ходе настоящей её жизни, когда
она пребывает в состояньи полного высвобождения, либо естественного сна, либо
же
сна искусственно вызванного, не могут передаться в мозг, то должно понять, что
воспоминанья предыдущей жизни тем более не смогут сделать этого. Мозг может
воспринимать и накапливать ощущения, передаваемые душой только в состояньи её
пленения в материи. Память способна воспроизвесть лишь то, что было
зарегистрировано ею.
При каждом рождении мозговой аппарат представляет собой для нас как бы
чистую тетрадь, в коию вписываются новые ощущения и образы. Возвратившись в
тело, душа утрачивает воспоминанье обо всём том, что она видела и совершила
в
состояньи свободном, и она вновь обретёт это воспоминание, лишь когда снова
будет покидать свою временную тюрьму.
36
Забвенье прошлого есть для человека необходимое условие всякого испытания и
всякого земного прогресса. Это прошлое у каждого из нас имеет свои пятна и
нечистоты. Проходя по бесконечному ряду канувших в небытие времён, пересекая
эпохи зверства, мы должны были накопить множество ошибок, натворить множество
несправедливостей. Мы только вчера вышли из поры варварства, и бремя подобных
воспоминаний было бы для нас слишком тяжёлым. Земная жизнь и так порою
переносима с трудом, но вынести её было бы ещё тяжелей, если бы к свите
настоящих наших зол прибавилась ещё память прошлых страданий и стыда.
Но разве воспоминанье о наших предыдущих жизнях не оказалось бы также
связанным с воспоминаньем о прошлом других? Возвращаясь назад по длинной цепочке
наших существований, разбирая по нитям пряжу собственной истории, мы вновь нашли
бы следы действий наших ближних. Неприязнь бы увековечилась, соперничество,
ненависть, разногласье переносились бы из одной жизни в другую, из века в век.
Наши былые враги и жертвы опознавали бы нас и преследовали своею местью.
Хорошо, что покров забвенья скрывает нас друг от друга и, на время устраняя
наше взаимное прошлое, избавляет нас от мучительных воспоминаний, а, может быть,
и нескончаемых угрызений совести. Сознанье ошибок наших и последствий, кои оне
влекут за собой, вставая пред нами в устрашающей и постоянной угрозе, сковывало
бы все наши усилья, делало бы жизнь нашу невыносимой и бесплодной.
Без забвения, великие грешники, знаменитые преступники были бы отмечены
клеймом на нескончаемую вечность.
Тогда бы, осуждённые справедливостью людей,понеся наказанье, они и после этого
подвергались бы всеобщему недоверию;общество, отказавшее им в месте внутри себя,
с ужасом бы вновь отталкивало их отсебя и тем отдало бы их во власть силам зла.
Что было бы, если б преступления
далёкого прошлого постоянно были на всеобщем обозрении? Почти все мы нуждаемся
в
прощении и забвении наших злых дел. Тень, скрывающая наши слабости, убожество
и
нищету, даёт духу нашему облегченье, делая тем самым нам искупленье менее
мучительным. Испив вод Леты, мы с большей готовностью возрождаемся к новой
жизни. Призраки прошлого исчезают. Перенесённое в иную среду, существо наше
пробуждается к иным ощущениям, открывается другим влияниям, с большей лёгкостью
оставляет ошибки и привычки, коие прежде тормозили его продвижение. Душа
преступника, возрождаясь в форме ребёнка, находит кругом себя помощь, заботу
и
нежность, которые столь необходимы для её возвышения. В существе этом, слабом
и
очаровательном, никто и не помышляет признать порочного духа, пришедшего
искупить своё осквернённое прошлое.
Для некоторых людей их прошлое однако не стёрлось полностью. Смутное
ощущенье того, чем они были, тлеет во глубине их сознания. Это источник наитий,
врождённых идей, смутных воспоминаний и таинственных предчувствий, словно
ослабевшее эхо прошлых времён. Советуясь с этими впечатлениями, со вниманьем
изучая самого себя, нет ничего невозможного в том, чтобы восстановить своё
прошлое, если и не в подробностях, то, по крайней мере, в главных его чертах.
На исходе каждого существования, эти отдалённые воспоминанья мало-помалу
воскрешаются и выходят из тени. В жизни мы продвигаемся шаг за шагом, на ощупь.
С приходом смерти всё проясняется. Прошлое объясняет настоящее, и будущее
озаряется лучами нового света.
Душа, возвратившись к жизни духовной, вновь обретает полноту своих
способностей. Тогда для неё начинается пора самоанализа, отдыха, сосредоточенья,
в течение коей она судит самоё себя и определяет пройденный путь. Она принимает
мнения, советы более продвинутых духов. Ведомая ими, она примет мужественные
решения, и, когда час её пробьёт, она, избрав благоприятную среду, спустится
в
новое тело с тем, чтобы улучшиться в нём посредством труда и страдания.
Возвратившись в тело, душа ещё раз утратит память о прошлых жизнях, так же
как и воспоминанье об этой духовной жизни, единственной действительно свободной
и полной, рядом с которой земное пребыванье покажется ей ужасным. Долгой будет
борьба, необходимы мучительные усилья, чтоб вновь обресть сознанье самой себя
и
восстановить свои сокрытые силы; но всегда она сохранит наитие, смутное ощущенье
решений, принятых ею пред тем, как родиться вновь.
37
Материя, в сущности своей, по всей видимости является флюидом бесконечно
гибким, эластичным, бесчисленные сочетанья коего дают рожденье всем телам.
Невидимый, неосязаемый, невесомый в первородной сущности своей, флюид этот,
чрез
длинный ряд переходных состояний, обретает вес и создаёт, посредством
сильнейшего уплотнения (конденсации), твёрдые, непрозрачные и тяжёлые тела,
кои
составляют основу земной материи. Но это состоянье сцепления всего лишь
временно, переходно, и материя, вновь пройдя все этапы своего преобразования,
может беспрепятственно распасться и вернуться к своему изначальному
флюидическому состоянию. Вот почему существованье миров всего лишь временно,
проходяще. Проступив из океанов эфира, миры вновь вернутся в него и растворятся
в нём по завершении своего жизненного цикла.
38
Этот мир флюидов, коий проступает по ту сторону лучистого состоянья
вещества, готовит науке множество неожиданностей и открытий. Бесчисленны
разнообразия форм, коие материя, утончившись, может принять для нужд высшей
жизни.
Уже и сейчас многие наблюдатели знают, что за пределами возможностей нашего
восприятия, по ту сторону непроницаемого занавеса, коий создан несовершенством
нашей познавательной способности и окутывает нас словно пелена тумана,
существует иной мир, не мир существ бесконечно малых, но целая флюидическая
вселенная, окружающая нас, вся населённая невидимыми толпами.
Существа сверхчеловеческие, но не сверхъестественные, живут рядом с нами,
немые свидетели нашей жизни, и не заявляют нам о своём существованье, кроме
как
в определённых условиях, под действием естественных, точных и строгих законов.
В
тайну законов этих необходимо проникнуть, ибо из знания их для человека
последует обладанье значительными силами, практическое примененье которых может
изменить лицо Земли и строй обществ. Именно это и составляет область
экспериментальной психологии, или, как сказали бы некоторые, "оккультных
наук".
Науки эти стары как мир. Мы говорили уже о "чудесах", совершённых
в священных
местах Индии, Египта и Греции.
40
Душа, как во время телесной жизни, так и после смерти, постоянно покрыта
флюидической оболочкою более или менее утончённой или эфирной - "периспритом",
или духовным телом (я бы назвал "периспит"
- информационным телом. Малышев). Перисприт служит посредником между
телом и душой; последней
он передаёт ощущения органов чувств и сообщает телу волю духа. В миг смерти
он
отделяется от осязаемой материи, оставляет тело разлагаться в могиле, но,
неотъемлемый от души, он остаётся внешней формой её личности.( здесь я не согласен
с Леоном. Не следует "периспит" считать каким то самостоятельным,
мыслящим существом, которое перемещается по Земле, является представителем души
и духа и в состоянии производить самостоятельно на Земле те или иные действия.
Это глубокое заблуждение. Призрак, привидение
- это одно, а роль периспита совсем иная, он связывает между собой человека
-биокомпьютер с своим биосервером - Групповым
сознанием, это его основная роль).Перисприт, таким образом, представляет
собою флюидический организм; это ранее существовавшая и выживающая форма человеческого
существа, общий план, по коему создаётся телесная оболочка; он подобен второй
одежде, невидимой и образованной утончённой материей, которая проникает все
тела, какими бы
непроницаемыми они нам ни казались.
Грубая материя, постоянно обновляющаяся жизненным током, не есть неизменная
и постоянная часть человека. Это перисприт обеспечивает поддержанье структуры
человеческого тела и сохраненье черт лица, и происходит это во все периоды
жизни, от рождения до смерти. Он играет таким образом роль сжимаемого и упругого
остова, на котором воплощается земная материя.
Однако и это флюидическое тело не остаётся неизменным; оно очищается и
облагораживается вместе с душою; оно следует за нею чрез все её бесчисленные
воплощения, вместе с нею поднимается по ступеням иерархической лестницы духов,
делается всё более прозрачным и сияющим, чтобы вспыхнуть однажды тем
ослепительным светом, о коем говорят древнейшие части Библии и свидетельства
истории, касающиеся некоторых появлений.
41
Перисприт сохраняет все достижения живого существа (безусловно
не периспит, а душа, и даже не душа а дух, ангел - этот своеобразный биосервер,
который входит в состав ноосферы Земли и накапливает всю информацию о развитии
каждого представителя биосферы Земли. Не стоит преувеличивать роль периспита,
это всего лишь "шлюз" между 2 информационными сетями. Одна из них
является информационной сетью низкого быстродействия и называется "сознанием
человека". Вторая же сеть высокого быстродействия и называется "ноосферой
-биосервером Земли". Так вот периспит производит элементарную "перекачку"
информации между информационными сетями, это своеобразный сетевой маршрутизатор.
Малышев.) Именно в мозгу этого
духовного тела накапливаются и вписываются огненными строками все знания, и
именно по этому плану составляется и формируется мозг ребёнка при
перевоплощении. Таким образом, умственное и нравственное достояние духа отнюдь
не теряется, но преумножается и возрастает вместе с его существованиями. Отсюда
чрезвычайные способности, коими с самого рождения обладают некоторые особенно
одарённые дети.
Возвышенье чувств, чистота жизни, порывы к добру и идеалу, испытанья и
страдания, терпеливо переносимые, всё более утончают перисприт (а
значит и душу, духа, ангела. Малышев),
расширяя,умножая его колебательные движения (вибрации). Как химическое действие,
онипоглощают грубые частицы и оставляют лишь самые утончённые, самые чистые
из них.
Обратным следствием является то, что материальные аппетиты, низкие и
вульгарные страсти, воздействуя на перисприт, отяжеляют его, делают его более
плотным и тёмным. Притяжение низших миров, таких как Земля, с силой воздействует
на подобные организмы, кои частично сохраняют потребности тела и не могут их
удовлетворить. Воплощения духов, подверженных таким страстям и аппетитам, быстро
следуют друг за другом до той поры, покуда совершенство чрез страдание не
приходит умерить их страсти, избавить их от земных влияний и открыть им доступ
к
лучшим мирам.
Тесная связь объединяет три составных элемента человеческого существа. Чем
возвышеннее дух, тем неуловимее, легче, светозарнее его перисприт, тем свободнее
тело от страстей, умереннее в своих желаниях и аппетитах. Благородство и
достоинство души отражаются на перисприте, коему они придают более гармоничные
формы и делают его более эфирным; они отражаются вплоть даже до тела; тогда
лик
человеческий озаряется отсветом внутреннего огня.
Перисприт сообщается с душой посредством магнетических токов (
практически это одно и то же, периспит и душа, я не знаю почему Леон решил наделить
периспит какими то особыми полномочиями. Малышев). С телом онсвязан
посредством нервных флюидов. Флюиды эти, хотя и невидимы, являютсяпрочными путами,
коими перисприт привязан к материи, от рождения до смерти, идаже - для людей,
подверженных чувственным наслажденьям, - вплоть до разложениятела. Агония представляет
нам сумму усилий, затрачиваемых периспритом на то,
чтоб освободиться от цепей своей плоти.
Нервный флюид, или жизненный флюид, источником коего является перисприт,
играет значительную роль в системе всего организма. Существованье его, способ
его действия могут объяснить множество проблем патологии. Являясь одновременно
передатчиком внешних ощущений и внутренних впечатлений, он сравним с передающим
мысль телеграфным кабелем, чрез коий проходит прямой и обратный ток.
Древние знали о существовании перисприта. Под именами "охема" и "феруэр"
греческие и восточные философы обозначали оболочку души, "ясную, эфирную,
аромальную". По мнению древних персов, когда наступает час воплощения,
феруэр
собирает вокруг себя и конденсирует материальные молекулы, необходимые для
составления тела, затем со смертью возвращает их назад стихиям, для того чтобы
в
иных условиях получить новые телесные оболочки.
42
Хотя существованье перисприта утверждалось в различные эпохи человеческой
истории, именно Спиритизму было суждено определить природу его и его точную
роль. Благодаря опытам Крукса и других учёных мы знаем, что перисприт - это
орудие, с помощью коего совершаются все магнетические и спиритические явления.
Это духовное тело есть настоящая флюидная ёмкость, коию душа приводит в действие
посредством воли. Именно перисприт, во время обычного сна и сна искусственно
вызванного, высвобождается из материального тела, переносится на значительные
расстояния и, во мраке ночей как и при свете дня, видит, наблюдает, постигает
вещи, коие тело само по себе познать бы не смогло.
У перисприта свои органы чувств, аналогичные органам чувств у тела, но
значительно превосходящие их силой. Он видит посредством духовного света,
отличного от света звёзд, и коий не могут воспринять материальные органы чувств,
хотя свет этот и разлит во всей Вселенной.
Постоянство флюидического тела, как после так и до смерти, объясняет также и
феномен явлений или материализаций духов. Перисприт, в свободной жизни
пространства, обладает в потенции всеми силами, коие составляют человеческий
организм, но он не приводит их в действие. Как только дух оказывается в желаемых
условиях, то есть как только он может занять у медиума необходимые для этого
флюидическую материю и жизненную силу, он усваивает их и мало-помалу начинает
приобретать внешний облик земной материи. Жизненный ток циркулирует в
перисприте, и, под действием заёмного флюида, физические молекулы выстраиваются
по плану организма, по плану, важнейшие черты коего перисприт воспроизводит;
тело человеческое восстанавливается, и организм начинает свою работу. Фотографии
и слепки показывают нам, что это восстановленное тело идентично тому, которое
дух оживлял на земле. Но жизнь этого восстановленного тела лишь временна и
мимолётна, поскольку она ненормальна на данном этапе существования духа, и
элементы, кои произвели её, после краткого слияния возвращаются к своим
источникам.
44
Неразрушимая форма эта, спутница и служанка души, свидетельница её битв и
страданий, участвует, как мы видели, в странствиях её, возвышается и очищается
вместе с нею. Образовавшись в низших областях, периспритальное существо медленно
восходит по лестнице существований. Сначала это всего лишь существо зачаточное
(рудиментарное), некий неполный набросок. Достигнув человеческого состоянья,
оно
начинает отражать более возвышенные чувства; дух лучится с большей силой, и
перисприт освещается новыми огнями. Из жизни в жизнь, по мере того, как
способности его расширяются, как стремления очищаются, как поле знания
увеличивается, перисприт обогащается новыми чувствами. Всякий раз, как
завершается очередное воплощенье, духовное тело, подобно бабочке, устремляющейся
из куколки на свободу, высвобождается из своего плотского рубища. Душа вновь
обретает себя, целая и свободная, и, оглядывая облегающий её флюидический
покров, во всём его великолепии или ничтожестве, она определяет степень своей
продвинутости.
Точно так же как дуб хранит в себе свидетельства прожитых лет, так и
перисприт, под своей нынешней внешностью, сохраняет следы предыдущих жизней,
пройденных друг за другом состояний. Следы эти, часто забытые, покоятся в нас;
но как только душа вызывает их, пробуждает в себе воспоминанье о них, они
выходят из тьмы словно свидетели, коим несть числа, и расставляют вехи на долгом
пути, пройденном со стольким трудом.
У духов отсталых оболочка толстая, пронизанная материальными флюидами. Ещё и
после смерти они испытывают ощущения и потребности земной жизни. Голод, холод,
боль сохраняются для самых грубых из них. Их флюидический организм, затемнённый
страстями, может вибрировать лишь в слабой степени, и поэтому возможности их
восприятия сильно ограничены. Они не знают ничего о жизни в пространстве. Всё
есть мрак в них и вокруг них.
Душа чистая, свободная от животных влечений, создаёт себе перисприт,
подобный ей самой. Чем более утончён этот перисприт, тем с большей силою
вибрирует он, тем шире распространяются его ощущения и растёт восприятие. Он
участвует в таких формах существования, понятье о коих мы можем себе составить
лишь с трудом. Он упивается наслажденьями высшей жизни, прекрасными гармониями
Беспредельности. Такова задача человеческого духа и такова награда ему: своими
долгими трудами выработать в себе новые чувства безграничной тонкости и силы;
укротить грубые страсти, преобразить эту мрачную и толстую оболочку в
полупрозрачную форму, озаряемую огнями. Вот оно - дело, определённое всем нам
и
коие все мы должны претворять чрез нескончаемое теченье времён на чудесном пути,
что миры развёртывают под нашими шагами.
45
Спиритические факты влекут за собой крупнейшие философские и моральные
следствия. Они приносят решенье, столь же ясное сколь и полное, самым великим
проблемам, коие сквозь века поднимались мудрецами и мыслителями всех стран:
проблеме нашей внутренней природы, столь таинственной, столь мало познанной,
и
проблеме наших судеб. Выживанье и бессмертье, бывшие до сей поры лишь просто
робкими надеждами, чистыми предчувствиями души, устремленьями её к лучшему
состоянью, либо же понятьем рассудочного плана, отныне доказаны, доказано также
единство живых и мёртвых, коие является логическим следствием этих фактов.
Сомненье больше не возможно. Человек бессмертен. Смерть - всего лишь
перемена состоянья. Из факта этого и из наставлений духов возникает, помимо
того, уверенность во множественности наших земных существований. Эта эволюция
живого существа чрез его возрождающиеся жизни, самого возводящего своё будущее,
каждый день делами своими строящего самого себя как в недрах низшей жизни, так
и
в расцвете счастливых человечеств, это тождество происхождения и целей для всех
существ, это постепенное совершенствованье, плод исполненных работ, перенесённых
испытаний, - всё это раскрывает перед нами торжество вечных принципов
Справедливости, Порядка, Прогресса, правящих мирами, руководящих судьбою душ
по
мудрым, глубоким, вселенским законам.
46
Мы должны помнить, что послания духов не могут быть уподоблены опытам по
физике и химии. В этих последних всё подчинено одним только строгим законам,
за
пределами коих нельзя добиться никакого результата.
На спиритических же сеансах мы имеем дело отнюдь не со слепыми механическими
силами, но находимся в присутствии разумных существ, наделённых подобно нам
волей и свободой, кои, порою, читают в нас, угадывают наши неблагожелательные
намеренья и, если они принадлежат к существам высшего порядка, мало заботятся
о
том, чтоб ублажить наши причуды.
Изученье невидимого мира требует много мудрости и настойчивости. Лишь после
долгих лет размышлений и наблюдений мы постигаем науку жизни, познаём людей,
научаемся определять их характеры и избегать ловушек, в изобилии расставленных
нам на каждом шагу. Естественно поэтому, что знанье о невидимом человечестве,
коие окружает нас и парит над нами, не будучи восприемлемо нашими органами
чувств, приобресть ещё труднее. Бесплотный дух по ту сторону смерти обретает
себя таким, каким он сам себя сделал за время своего нахожденья здесь. Он
оказывается ни лучшим, ни худшим. Для того чтобы укротить страсть, исправить
недостаток, ослабить порок, редко может хватить одной жизни. Из этого следует,
что в толпе духов характеры серьёзные и вдумчивые находятся, как и на земле,
в
меньшинстве, а духи легкомысленные, поглощённые пустяками и безделками, образуют
и там несчётные полчища. Невидимый мир, таким образом, есть более
крупномасштабная копия, дубликат мира земного. Там, как и здесь, истина и знание
не являются уделом всех. Умственное и нравственное превосходство достигаются
лишь медленным и постоянным трудом, накопленьем успехов, достигнутых в ходе
длинного ряда столетий.
Мы знаем однако, что этот оккультный мир постоянно воздействует на мир
телесный. Мёртвые влияют на живых, руководят ими, и без их ведома вдохновляют
их. Духи влекутся друг к другу в соответствии со степенью своего сходства. Те,
кто сняли с себя плотскую одежду, помогают тем, кто ещё облачён в неё. Они
поощряют их итти по пути добра, но часто также и толкают их на путь зла.
Высшие духи являются лишь в тех случаях, когда их присутствие может быть
полезно и облегчает наше совершенствованье. Они избегают шумных сборищ и
обращаются лишь к людям, движимым чистыми намерениями. Наши тёмные области им
мало подходят. И как только они могут, они возвращаются в места менее насыщенные
грубыми флюидами, но не прекращают, несмотря на расстоянье, заботиться о своих
подопечных.
Духи низшего порядка, неспособные к высоким устремлениям, предпочитают
оставаться в нашей атмосфере. Они вмешиваются в нашу жизнь и, будучи озабочены
единственно тем, что занимало их мысль во время их существованья в теле,
участвуют в удовольствиях или трудах людей, с коими они чувствуют себя
связанными чрез сходство характера или привычек. Порою даже они обуздывают людей
слабых, кои не умеют противиться их влиянью, и целиком подчиняют их себе. В
некоторых случаях власть их доходит до того, что они могут толкнуть своих жертв
на совершенье преступления или же довести их до безумия. Случаи подобной
одержимости распространены гораздо более, чем думают. Именно в этом следует
искать объясненье многим фактам, сообщаемым историей.
47
Было бы опасным целиком и полностью отдаться проведению спиритических
опытов. Человек с открытым сердцем, с просвещённым и здравым умом, может
почерпнуть в этих опытах несказанные утешения и ценнейшие наставления. Но тот,
кто в фактах этих стал бы искать лишь материальный интерес или легкомысленное
развлеченье, тот неизбежно стал бы объектом бесконечных мистификаций, сделался
бы игрушкой коварных духов, кои, льстя его самолюбию и склонностям, соблазняя
его заманчивыми обещаньями, завоевали бы его доверие, для того чтоб впоследствии
подвергнуть его насмешкам и ввергнуть в разочарования.
Необходима, таким образом, величайшая осторожность для того, чтоб вступить в
общенье с невидимым миром. Добро и зло, истина и заблуждение перемешиваются
там,
и, чтоб отличить одно от другого, необходимо все откровения, все наставления
пропустить чрез сито строгого суждения. Продвигаться в этой неведомой земле
можно лишь шаг за шагом, с факелом разума в руке. Для того, чтоб избегнуть
дурных влияний, чтоб удалить от себя ватагу легкомысленных и злонамеренных
духов, достаточно просто оставаться хозяином самому себе, никогда не
отказываться от права контроля и анализа, всеми средствами более всего
стремиться к самосовершенствованию в знаньи высших законов и в осуществлении
добродетели. Тот, чья жизнь пряма, и кто ищет истину с искренним сердцем, не
подвергается никакой опасности. Духи света читают в нём, видят его намеренья
и
поддерживают его. Духи тьмы, коварные и лживые, бегут от справедливого, как
шайка разбойников обходит стороной хорошо защищённую крепость.
Духи-преследователи избирают жертвами своими людей главным образом
легкомысленных, кои пренебрегают вопросами морали, для того чтоб во всём
находить своё удовольствие и свою выгоду.
Почти всегда узы, происхожденье коих восходит к предыдущим существованиям,
связуют жертв одержимости с их невидимыми преследователями. Смерть не
изглаживает наших ошибок и не избавляет нас от наших врагов. Наши беззакония
довлеют над нами и чрез века, и те, кто страдали от них, преследуют нас своей
ненавистью и местью по ту сторону могилы. Так позволяет того Высшая
Справедливость. Но всё искупается. То, что в случаях одержимости представляется
нам ненормальным, несправедливым, зачастую всего лишь следствие хищений и
гнусностей, совершённых в тёмном прошлом.
48
Сверхъестественное не существует и не смогло бы существовать. Всё во
Вселенной управляется законами. Доказать существованье какого-либо явления,
значит поставить его в ряд постоянного порядка вещей, значит подчинить его
естественному закону. В недрах этой Вселенной, где всё, существа и вещи,
связуется и соединяется одно с другим в тесной общности, в глубокой и
возвышенной гармонии, нет места ни сверхъестественности, ни чуду. Законы, столь
же точные и непреклонные как те, что управляют материей, правят невидимым миром.
Для того, чтоб познать их восхитительное действие, есть всего лишь одно
средство: изучение их. Нет однако ничего благодатнее, чем это изученье мира
духов, несмотря на те трудности, коие оно представляет. Оно открывает мысли
тысячи неисследованных путей; оно научает нас познавать самих себя, проникать
в
самые затаённые уголки нашего существа, анализировать наши ощущения, соизмерять
наши способности и лучше впоследствии управлять ими. Именно в этом главным
образом и состоит наука жизни, жизни души, не только в земном её состояньи,
но и
в её последовательных преобразованьях во времени и пространстве.
Экспериментальный спиритуализм может стать средством примирения, связующим
звеном между двумя враждующими ныне системами: метафизическим спиритуализмом
и
материализмом, кои бесплодно бьются и воюют друг с другом в течение уже стольких
столетий. Он принимает основоположения первого, озаряет их новым светом и
подводит под них основание уверенности; он отдаёт должное второму, применяя
научные методы анализа и исследования, указывая на перисприт - полуматериальное
флюидическое тело - как на причину множества физических и биологических явлений.
Но он делает и больше того: он привносит в науку философский синтез и моральное
начало, коих та была лишена и без которых она бы не смогла воздействовать на
общественную жизнь.
Наука, или, вернее сказать, науки, занимаются главным образом частичным и
фрагментарным изученьем Природы. Достиженья физики, химии, зоологии огромны;
проделанная работа достойна восхищенья; но при всём том в работе этой не хватает
связи, последовательности, единства. Зная лишь одну сторону вещей, видимую
сторону их, наиболее грубую, и желая на этих недостаточных данных основать
действие вселенских законов, современная наука, сухая и холодная классификация
материальных фактов, приходит к чисто механической теории строения мира,
непримиримой с идеей справедливости, поскольку её логические следствия неизбежно
приводят её к тому выводу, что в природе сила является единственным правом.
Вот почему наука осталась бессильна оказать оздоровительное, благотворное
влиянье на людские нравы. Лишённая до сей поры всякого цельного взгляда на вещи,
она не смогла из собранного ею множества знаний вывести высшее миропониманье,
должное определить судьбы человека, отметить его обязанности, дать ему
побужденье к индивидуальному и общественному совершенствованью.
Между тем, именно Спиритизм привносит в науку это новое мировоззрение,
согласующее все частичные знания, соединяющее воедино их разрозненные элементы,
и этот нравственный закон, необходимый для жизни и прогресса обществ, он
привносит их в науку вместе с философским синтезом, и это должно во сто крат
увеличить силу её.
49
Человек, как мы видели, существо сложное. Три начала сочетаются в нём, чтоб
образовать живую целостность; и это:
- тело, временная материальная оболочка, коию мы снимаем с себя при смерти,
словно изношенную одежду;
- перисприт, постоянная флюидическая оболочка, не видимая нашим нынешним
зрением, коия сопровождает душу в эволюции её, улучшается и очищается вместе
с
нею;
- душа, разумное начало, средоточие силы, очаг сознания и личности.
Эти три начала - материя, флюид, разум - тесно связаны внутри нас, чтобы
составить жизнь; они находятся в основе вселенского порядка, основополагающими
стихиями коего, его составляющими членами они являются. Они превращают человека
в уменьшенную вселенную, в некий микрокосм, заключающий в себе те же силы и
подчиняющийся тем же законам. Поэтому можно предположить, что совершенное знание
нашего существа способно по аналогии привести нас к пониманию высших законов
мироздания; но абсолютное, полное познанье человека пока что ускользает и от
самых сведущих из нас.
Душа, освободившаяся от материального тела и покрытая лишь своей
флюидической оболочкой, составляет дух, эфирное существо, наделённое
человеческой формой, не подчиняющееся земным ограничениям, в нормальном
состоянии своём не видимое нам и не осязаемое. Дух есть не что иное, как
бесплотный человек, и каждый из нас, когда пробьёт его час, вновь станет духом.
Одно состоянье сменяется другим: сначала смерть возвращает нас к жизни
пространства, затем рожденье вновь приводит нас в этот материальный мир, для
того чтоб мы возобновили борьбу за существованье, ибо борьба является
необходимым условием нашего продвижения. Тело можно сравнить с доспехами, в
кои
рыцарь облачается перед битвой и кои он снимает с себя после того, как битва
завершена.
50
Что же происходит при смерти и как дух освобождается из своей телесной
тюрьмы? Какие впечатления, какие ощущения ожидают его в этот грозный миг? Именно
это и интересно нам всем знать, ибо все мы отправимся в такое путешествие. Жизнь
может ускользнуть от нас хоть завтра; но никто из нас не ускользнёт от смерти.
Как раз то, о чём почти в полном неведении оставляли нас все религии и
философии, сообщается нам многими и многими духами. Они говорят нам, что
ощущения, кои предшествуют и следуют за смертью, бесконечно разнообразны и
зависят главным образом от характера, достоинств и нравственной высоты духа,
покидающего землю. Отделение почти всегда происходит медленно, и высвобожденье
души совершается постепенно. Оно начинается иногда задолго до смерти и
завершается лишь тогда, когда последние флюидические связи, соединяющие тело
с
периспритом, оказываются разорванными. Впечатленье, испытываемое при этом душою,
тем мучительнее и продолжительней, чем сильней и многочисленнее эти связи. Душа,
постоянная причина ощущения и жизни, воспринимает все потрясения, все муки и
страданья материального тела.
Мучительная, полная тоски для одних, для других - смерть всего лишь сладкий
сон, сменяемый упоительным пробуждением. Высвобожденье стремительно, переход
лёгок, для того, кто заранее отрешился от вещей земных, кто стремился к духовным
благам и исполнил свой долг. У духа же привязанного к земле, не знавшего иных
наслаждений, кроме материальных, и пренебрегшего тем, чтобы подготовиться к
уходу, в эту пору происходит, напротив того, мучительная борьба, длительная
агония.
Однако, во всех случаях, отделение души от тела сопровождается порою тревог
и беспокойства, мимолётною для духа справедливого и доброго, коий вскоре
пробуждается ко всем великолепиям небесной жизни; но очень долгою,
растягивающейся на многие годы для душ виновных и преступных, пропитанных
грубыми флюидами. Среди этих последних, многие полагают, что всё ещё живут
телесной жизнью, хотя порог смерти оне переступили уже давным-давно. Перисприт,
на их взгляд, всего лишь второе плотское тело, подверженное тем же самым
привычкам, а иногда и тем же самым физическим ощущениям, что и во время жизни
на
земле.
Другие духи низшего порядка пребывают погружёнными в тёмную ночь, в полное
одиночество посреди глубокого мрака. Неуверенность, сомненье и страх давят на
них. Преступников неотступно терзают своими ужасными видениями их жертвы.
Час отделения жесток для духа, верящего в небытие. В отчаянии он судорожно
цепляется за ускользающую от него жизнь; в этот крайний миг в него закрадывается
сомненье; он видит, как перед ним, словно бездна, разверзается страшный мир,
и
всеми силами души жаждет задержать миг своего падения. Отсюда жуткая борьба
между материей, коия ускользает, и душой, силящейся удержать это жалкое тело.
Иногда она остаётся прикованной к нему вплоть до полного его разложения и даже
чувствует, по выражению одного духа, "как черви грызут её тело".
Безмятежна, спокойна, даже радостна смерть справедливого; это уход души,
которая, много боровшись и выстрадав на этом свете, покидает землю, полная
доверия к будущему. Для неё смерть - всего лишь освобожденье, конец испытаний.
Узы, соединяющие её с материей, ослабли и плавно спадают и обрываются;
беспокойство заменяется у неё лёгким оцепененьем, похожим на сон.
51
Покидая своё телесное жилище, дух, очищенный болью и жертвою, видит, как
прошлое существованье его отодвигается, отступает, мало-помалу отдаляется со
всеми своими разочарованьями и иллюзиями, и затем рассеивается словно туман,
стелящийся по земле в рассветный час и исчезающий при свете дня. Дух пребывает
тогда в неопределённости между двумя родами ощущений: ощущением вещей
материальных, коие изглаживаются, и ощущеньями новой жизни, которая
вырисовывается пред ним. Жизнь эта уже как бы проступает ему сквозь покров,
полная таинственного очарования, устрашающая и желанная одновременно. В скором
времени свет усиливается, не этот солнечный свет, известный нам, но свет
духовный, лучащийся и повсюду разлитый. Свет этот всё с большей силой наполняет
его, проникает в него, а вместе с ним входит и чувство блаженства, некое
смешенье силы, молодости и безмятежности. Дух погружается в эту целительную
волну. Он смывает с себя в ней сомненья и страхи. Затем взгляд его отрывается
от
земли, от людей в слезах, окружающих его смертный одр, и обращается вверх. И
тогда он прозревает небеса необъятные и других любимых людей, друзей былых,
минувших времён, более молодых, более живых, более прекрасных, чем раньше, кои
пришли встретить его и повести во глубину пространств. Он устремляется с ними
и
поднимается до тех областей эфира, которых ему позволяет достичь степень его
очищения. И там тревоги его прекращаются, новые способности пробуждаются в нём,
счастливая судьба его начинается.
Ощущения в этой новой жизни бывают самыми различными и зависят они от
нравственного уровня самих духов. Те, и число их велико, чья жизнь на земле
протекала в неопределённости, без серьёзных ошибок, но и без значительных
заслуг, поначалу оказываются погруженными в состоянье оцепенения, глубокого
уныния; затем происходит некий толчок, сотрясающий всё их существо. Дух медленно
выходит из своей земной оболочки словно меч из ножён. Он вновь обретает свою
свободу, но, будучи нерешительным и робким, он ещё не смеет ею пользоваться
и
силою боязни и привычки остаётся привязанным к тем местам, где он жил. Он
продолжает страдать и рыдать вместе с теми, с кем проводил свою жизнь. Он не
замечает теперь теченья времени; но в конце концов другие духи начинают
поддерживать его советами, помогают ему рассеять свои сомненья, освободиться
от
последних земных цепей и подняться в менее тёмные области.
Вообще говоря, высвобожденье души происходит менее мучительно после долгой
болезни, поскольку следствием её является постепенное развязыванье плотских
пут.
Смерть же внезапная, насильственная, происходящая, когда органическая жизнь
находится в своём расцвете, вызывает в душе мучительную, щемящую тоску,
повергает её в длительное смятенье. Самоубийцы постоянно находятся во власти
самых ужасных ощущений. Многие годы они испытывают муки и тоску последнего
мгновенья и с ужасом понимают, что лишь обменяли свои земные страдания на
другие, ещё более жестокие.
Знание духовного будущего, изученье законов, управляющих развоплощением
исключительно важны при подготовлении к смерти. Они могут смягчить последние
мгновения наши и облегчить нам высвобожденье, что позволит нам быстрее опознать
себя в открывающемся нам мире.1
52
Закон, столь же простой в принципе своём, сколь и восхитительный по своему
действию, руководит распределеньем душ в пространстве по рангам.
Чем утончённее и разрежённее молекулы, составляющие перисприт, тем быстрее
совершается развоплощенье и тем также шире горизонты, открывающиеся духу. В
соответствии со своей флюидической природой и свойствами своими, он поднимается
ко сходным с ним духовным группам. Его уровень и ранг в среде ему присущей
определяются степенью его очищенья. Кто-то, с известной долей справедливости,
сравнил положенье духов на небесах с положеньем шаров, наполненных газом
различной плотности, кои, в зависимости от своего удельного веса, поднялись
бы
на разную высоту. Правда, тут же нужно добавить, что дух обладает известной
свободой, что он не прикреплён намертво к какой-то одной точке, что он может,
в
определённых пределах, перемещаться и пересекать эфирные области. Он всегда
может изменить свои склонности, преобразиться в труде и испытаньи и,
следственно, может по своему желанью подняться вверх по Иерархии.
Таким образом, участь душ после смерти определяет закон, аналогичный
физическому закону тяготенья. Нечистый дух, отяжелённый своими грубыми
материальными флюидами, остаётся заточённым в нижних слоях земной атмосферы,
тогда как душа добродетельная, оболочка коей очищена и утончена, устремляется
радостная, быстрая как мысль, в пространство и парит в бесконечной лазури.
Также внутри себя, а не вовне, в своей собственной совести, дух находит себе
награду или кару. Он сам свой собственный судья. Как только плотские одежды
спадут, дух пронизывается светом, душа его предстаёт в нагом виде, и тогда в
ней
видна живая картина деяний её, её хотений и желаний. Миг торжественный,
самоанализ полный тоски и часто разочарованья. Воспоминанья пробуждаются толпой,
и жизнь вся целиком проходит пред мысленным взором в сопровожденьи своих ошибок,
слабостей, ничтожеств. От детства и до самой смерти, мысли, слова, действия
-
всё выходит из тени, вновь является на свет, оживает и ещё раз проживает свою
жизнь. Существо созерцает само себя, вновь видит одно за другим, сквозь теченье
времён, свои прошлые существованья, свои паденья и взлёты, бесчисленные свои
остановки. Оно пересчитывает перейдённые рубежи, измеряет пройденный путь,
сопоставляет совершённое им добро и зло. Из глубин тёмного прошлого на зов его,
словно призраки, являются ему формы, в коие была воплощена душа его за долгую
последовательность его существований. Всепроникающим зрением воспоминанье его
охватывает бескрайние дали протекших веков; из них оно выхватывает сцены
кровавые, страстные, мучительные, деянья верности и предательства, подвиги и
преступления; по ним душа определяет совершённый ею прогресс, причины
перенесённого искупленья былых ошибок и заблуждений, а также находит причину
своего нынешнего положения. Она прозревает связь, объединяющую в одно целое
её
прошлые жизни подобно звеньям одной длинной цепи, протягивающейся сквозь века.
Для неё прошлое объясняет теперь настоящее, а настоящее позволяет предвидеть
будущее. И тогда-то и пробивает для духа час его настоящей нравственной пытки.
Это воскрешенье прошлого выносит ему страшный приговор, суд собственной совести
- род суда Божьего. Такой самоанализ, сколь бы он ни был мучителен, необходим,
ибо он может быть исходной точкой для спасительных решений и нравственного
возрождения.
53
Степень очищенности духа, положенье, коие он занимает в пространстве,
представляют собою сумму его успехов и свершений и определяют меру его ценности.
В этом-то и заключается непогрешимый приговор, безвозвратно определяющий его
судьбу. Всепроникающая гармония, чудесная простота, коию людские учреждения
не
смогли бы воспроизвесть: принцип родства, подобия, сходства правит всем на
небесах и каждому определяет его место. Ни суда, ни следствия, один только
незыблемый Закон, осуществляющийся сам собою чрез взаимодействие духовных сил
и
согласно употребленью, коие им даёт свободная и ответственная душа.
Так каждая мысль, как мы объясним это далее, имеет форму, и форма эта,
созданная волей, фотографируется в нас подобно тому, как изображения
запечатляются на фотографической плёнке. Наша флюидическая оболочка, словно
некая книга учёта, отражает и сохраняет все факты нашей жизни. При жизни книга
эта закрыта. Толстый панцирь тела - эта грубая оболочка -не позволяет нам
заглянуть во внутрь её, но после смерти она неспешно раскрывается и страницы
её
предстают пред нашим взором.2
Развоплощённый дух несёт, таким образом, в самом себе своё небо и свой ад,
видимые всем. Неопровержимое доказательство его возвышения или падения записано
на самом его флюидическом теле. Свидетели благожелательные или грозные - дела
наши, наши замыслы - оправдывают нас или обвиняют, и ничто не может заставить
голоса их умолкнуть. Отсюда мука человека злого, коий полагал, будто дурные
желания его, его преступленья глубоко и надёжно спрятаны, и коий вдруг видит,
как они предстают на глазах у всех; отсюда угрызенья его совести, когда пред
ним
вновь проходят годы праздности и бездействия, часы, отданные разгулу и
преступлению, также как и рыдающие жертвы, погубленные ради его низменных
инстинктов. Отсюда ещё и счастье духа высокого, коий сумел победить свои страсти
и посвятить свою жизнь помощи и утешенью братьев своих.
Для того, чтоб отвлечься от своих забот, от своих нравственных тревог, у
человека есть работа, учёба, сон. У духа же этих отдушин больше нет.
Освобождённый от своих телесных пут, он постоянно находится пред верной и живой
картиной своего прошлого. Так-то и получается оно, что горькие и непрестанные
сожаления, вызванные созерцаньем этой картины, в большинстве случаев, вскоре
пробуждают в нём желанье вновь взять себе физическое тело, для того чтоб
бороться, страдать и искупить это обвиняющее его прошлое.