Библиотека Эзотерики Малышева (БЭМ) - прошу сюда
55
Всякое действие воли, сказали мы, приобретает форму, флюидическую внешность
и запечатлевается в периспритальной оболочке. Из этого очевидно то, что если
действия её вдохновляются материальными страстями, то форма их будет материальна
и груба. Перисприт, пропитанный, насыщенный этими формами, этими образами,
материализуется от соприкосновенья с ними, всё более густеет, утолщается и
грубеет. Эти же самые причины постоянно воспроизводятся, те же самые следствия
всё накапливаются, уплотнение убыстряется, способности восприятия и понимания
всё снижаются, сила и широта вибраций всё уменьшается. При смерти дух
оказывается опутанным непроницаемыми и тяжёлыми флюидами, кои более не
пропускают впечатления внешнего мира и становятся для души тюрьмой и могилой.
В
этом и состоит кара, уготованная духом самому себе; такое положенье - дело его
рук; и прекращается оно лишь тогда, когда более высокие устремления, раскаянье,
воля к самоулучшению приходят разорвать материальную цепь, сковывающую его.
И действительно, если звериные, чувственные страсти затемняют флюидический
организм, вздымают в нём всевозможную муть, то мысли великодушные, дела
благородные, напротив того, утончают и расширяют периспритальные флюиды. Мы
знаем, что некоторые свойства материи возрастают с увеличеньем степени её
чистоты. Опыты Крукса показали, что разрежение атомов приводит их в состоянье
лучения. Материя в этом утончённом виде воспламеняется, становится лучистой,
невесомой. Точно так же обстоит дело с периспритальным веществом, являющимся
ещё
более высоким состояньем материи. Разрежаясь, оно выигрывает в гибкости, в
чувствительности; благодаря этому его лучеиспускающая сила и вибрационная
энергия всё более возрастают и позволяют ему выйти из-под влияния земных
притяжений. И тогда дух вступает в обладанье новыми органами чувств, с помощью
коих он сможет проникнуть в самые чистые среды, общаться с существами самыми
эфирными. Способности эти, эти чувства, открывающие доступ в страну счастья,
каждая душа может приобресть, развить их в себе, ибо она содержит в себе
нетленные ростки их. Вся длинная последовательность наших жизней, полных труда
и
усилий, не имеет иной цели, кроме той, как произвесть полный расцвет этих чувств
внутри нас.
Эта параллельная эволюция материи и духа, в ходе коей существо обретает свои
органы, свои способности, строит себя из всевозможных материалов и непрестанно
возрастает, указывает нам ещё и на общность, связующую вселенские силы, мир
душ
и мир тел. В особенности она показывает нам, какие богатства, какие неиссякаемые
запасы существо может создать себе методичным и последовательным примененьем
воли. Эта последняя становится верховной силой; это сама душа, проявляющая
власть свою над низшими силами.
56
Употребленье, коие мы даём нашей воле, лишь одно оно руководит нашим
продвиженьем, подготовляет наше будущее, прибавляет нам сил или ослабляет нас.
Нет ни случая, ни рока. Есть законы. Пользоваться, управлять одними, следовать
другим - в этом тайна всякого величья и всякого возвышения. Уже и сейчас,
свершенья, осуществлённые вокруг нас волей, потрясают воображенье мирян и
вызывают удивленье учёных. И тем не менее всё это мелочи в сравненьи с
результатами, получаемыми в высших средах, где все силы, покорные воле духа,
сочетаются друг с другом и вступают во взаимодействие. И если, пребывая в таком
настрое мыслей, мы устремим вниманье наше ввысь, то разве не удастся нам, по
аналогии, составить себе какое-то отдалённое представленье о том, как
Божественная Воля, воздействуя на космическую материю, может создавать солнца,
определять орбиты миров, порождать вселенные?
Да, воля, тренированная в направленьи добра и соответственно вечным законам,
может свершать великие дела. Она также может много и для зла. Наши дурные мысли,
нечистые желанья, преступные действия, отражаясь в окружающих нас флюидах,
портят и искажают их, и соприкосновенье с ними сейчас же вызовет недомоганье
или
неприятные ощущения у тех, кто приблизится к нам, ибо всякий организм испытывает
влияние окружающих флюидов. Точно также великодушные чувства, мысли любви,
страстные призывы сразу же проникают в существ, находящихся рядом с нами,
поддерживают их, оживляют. Таким именно образом объясняется та огромная власть,
коей обладают над толпами великие миссионеры и избранные души, а также обратное
влиянье людей злых, коие мы, правда, всегда можем отвратить противоположными
воленьями и энергичным сопротивлением нашей воли.
Более точное знанье сил, коими обладает душа, и уменье применять их на деле
должны будут изменить самую суть наших склонностей и поступков. Зная о том,
что
дела и помыслы нашей жизни вписываются внутри нас неизгладимыми буквами,
свидетельствуют в нашу пользу или против нас, мы станем уделять каждому из них
более пристальное внимание. С этой же самой минуты мы приложим старанье к тому,
чтоб развить наши скрытые возможности, к тому, чтоб воздействовать посредством
их на разлитые в пространстве флюиды для очищенья их, преобразованья их на благо
всех, к тому, чтоб создать вокруг нас чистую и ясную атмосферу, недоступную
для
порочных влияний. Дух бездействующий, коий поддаётся материальным влияниям,
остаётся слабым, неспособным воспринять тонкие впечатления духовной жизни. После
смерти он пребывает в полнейшем бездействии, и в далях пространства его одетые
покровом чувства не прозревают ничего, кроме мрака и пустоты. Дух же деятельный,
озабоченный развитьем своих способностей чрез постоянное пользованье ими,
приобретает новые силы; взгляд его обнимает всё более широкие горизонты, круг
отношений его постоянно расширяется.
57
Мысль, пользуемая как магнетическая сила, могла бы устранить множество
беспорядков, ослабить много зла. Действуя чрез постоянные воления, решительно
и
часто изливая волю нашу на несчастные существа, на людей больных, извращённых,
порочных, заблудших, мы могли бы утешать, убеждать, облегчать страдания,
исцелять. Упражненьем этим можно было бы добиться не только неожиданных
результатов для улучшения человеческой расы, но и удалось бы сообщить мысли
необычайную остроту, всепобеждающую силу проникновенья.
Благодаря тесному сочетанью хороших флюидов, черпаемых в беспредельном
хранилище Природы и при содействии невидимых духов, можно восстановить
пошатнувшееся здоровье, вернуть надежду и силы тем, кто отчаялся. Можно даже,
посредством регулярной, настойчивой импульсации воли, на расстоянии влиять на
людей неверующих, скептичных, злых, расшатать их упрямство, приглушить
ненависть, пропустить луч истины в рассудок наиболее враждебно настроенных.
Это
и есть неизвестная форма умственного внушения (ментальной суггестии), грозной
силой коего пользуются как попало и неумело и которое, если пользовать его в
направленьи добра, могло бы преобразовать нравственное состояние обществ.
Воля, осуществляясь флюидическим путём, не поддаётся никакому наблюдению или
досмотру. Она действует в тени и тиши, преодолевает все препятствия, проникает
во все среды, но, чтоб она могла произвесть всё своё действие, нужны энергичная
деятельность, могучие порывы, всепобеждающее терпенье. Подобно тому, как капля
постепенно долбит самый твёрдый камень, непрестанная и благородная мысль в конце
концов проникает и внедряется в самый невосприимчивый ум.
Если отдельная, единичная воля многое может для общего блага, то чего только
не смогло бы тогда добиться соединенье многих возвышенных идей, сосредоточенье
всех свободных воль? Интеллектуальные силы, разрозненные сегодня, взаимно
обеспложивают и уничтожают друг друга. Отсюда смятенье и непоследовательность
современных идей; но как только ум человеческий, осознав силу свою, сосредоточит
рассеянные воли в один общий пучок, чтоб устремить их к Добру, Красоте, Истине,
в этот самый день человечество смело устремится к вечным вершинам, и лик мира
будет преображён.
58
Небо повсюду; повсюду беспредельность, неизмеримость, бесконечность; повсюду
скопленье солнц и планет, посреди коих Земля наша всего лишь мельчайшая пылинка.
Во глубине пространств у душ нет отчётливо выраженных обиталищ. Души, тем более
свободные, чем более оне чисты, пролетают безбрежность и движутся туда, куда
влекут их склонности их и симпатии. Низшие духи, отяжелённые плотностью своих
флюидов, остаются словно привязанные к миру, в коем они жили, круговращаются
в
его атмосфере или вмешиваются в дела людские. Радости и способности восприятия
духа не определяются средой, в коей он находится, но личным состояньем его и
свершениями. Так дух отсталый, с периспритом матовым и окутанным мраком, может
встретиться с лучезарной, огненной душой, утончённая оболочка коей поддаётся
самым тончайшим впечатлениям, самым разнообразным вибрациям. Всяк несёт в себе
величье и ничтожество своё.
Условия существованья духов в загробной жизни, их возвышенье, их счастье -
всё зависит от способности их чувствовать и постигать, коия соразмерна степени
их продвинутости.
Уже и здесь, на земле, мы видим, как наслаждения ума
возрастают вместе с
внутренней культурой. Но произведения литературы, искусства, красоты
цивилизации, самые возвышенные порождения человеческого гения остаются
непонятными дикарю и даже многим из наших цивилизованных сограждан. Так
духи
низшего порядка, словно слепые посреди залитой солнцем природы или глухие на
концерте, остаются безразличными и бесстрастными пред чудесами и красотами
Беспредельности.
Духи эти, опутанные тяжёлыми флюидами, подчиняются закону тяготения, и
материя притягивает их к себе. Под влияньем их грубых вожделений молекулы их
флюидического тела закрываются для внешних восприятий, что делает их рабами
тех
же самых сил Природы, коие правят человечеством. Никогда не будет излишним ещё
и
ещё раз настоять на этом факте, ибо он является основаньем вселенского порядка
и
справедливости. Души собираются и располагаются в пространстве согласно степени
чистоты их оболочки; ранг духа находится в прямой связи с его флюидическим
строеньем, творцом коего он сам является, ибо флюидическое строение есть
слагаемое его прошлого и всех его трудов. Именно оно определяет его положенье;
именно в нём дух находит себе награду или кару. Тогда как душа очищенная
пробегает необъятные и лучезарные пространства, по желанью своему пребывает
в
различных мирах и почти не видит предела своим возможностям, дух нечистый не
может удалиться от соседства материальных миров.
Между двумя этими крайними состояньями помещаются многочисленные
промежуточные степени, коие позволяют духам собираться вместе и образовывать
настоящие небесные общества. Общность мыслей и чувств, тождественность вкусов,
взглядов, устремлений сближают и объединяют эти души, составляющие большие
семьи.
70
Всё взаимосвязано и взаимообусловлено во Вселенной, в области морали как и в
области физики, говорят нам духи. В ряду фактов, от самого простого до самого
сложного, всё управляется неким законом, всякое следствие соотносится с некоей
причиной, и всякая причина порождает следствие, тождественное ей самой. Отсюда
в
области нравственной принцип справедливости, вероятие добра и зла, закон
распределения, воздающий каждому по делам его. Подобно тому как тучи,
образовавшиеся чрез испаренье воды солнечным светом, неизбежно выпадают на землю
в виде дождя, так и последствия совершённых деяний падают на самих деятелей.
Каждый из этих поступков, каждое из волений нашей мысли, соразмерно присущей
им
силе, совершает свою эволюцию для того, чтобы вернуться со своими следствиями,
хорошими или дурными, к источнику, произведшему их. Таким образом, наказанья
и
награды распределяются среди индивидов чрез естественный ход вещей. И зло, и
добро, всё возвращается к своей исходной точке. При этом есть ошибки, коие
производят свои следствия ещё в самой земной жизни. И есть другие, более
серьёзные, коих последствия дают знать себя лишь в духовной жизни и иногда даже
в последующих воплощениях.
Принцип зуб за зуб, око за око не абсолютен. И тем не менее истинно то, что
страсти и злые поступки человека всегда приводят к тождественным результатам,
коих он не сможет избежать. Гордец готовит себе будущее, полное унижений; эгоист
создаёт вокруг себя пустоту и безразличие, и мучительные лишенья ждут
сластолюбцев. Именно в неизбежности этих наказаний - действенное лекарство,
коие
исцелит зло в его причине. Последствия эти осуществляются сами собой, так что
ни
одному живому существу нет надобности становиться палачом себе подобных.
Раскаянье, страстный призыв к Божескому милосердию, включая нас в связь с
высшими силами, могут сообщить нам силу, необходимую для прохожденья
мучительного пути, пути испытаний, коий определён нам нашим прошлым; но, помимо
искупленья, ничто не смогло бы загладить вину нашу. Страданье, этот великий
наставник, лишь одно оно может восстановить нас в правах наших.
Стало быть, закон справедливости есть не что иное, как действие вселенского
нравственного порядка, и наказания, кары представляют для нас реакцию Природы,
оскорблённой и насилованной в своих вечных принципах. Силы Вселенной
взаимосвязаны, оне отражаются и вибрируют в полном согласии одна с другой.
Всякая нравственная сила ответно воздействует на того, кто её попирает,
соразмерно со способом его действия. Бог не карает никого. Он предоставляет
времени заботу о том, чтобы следствия вызвались их причиною. Человек, стало
быть, свой собственный судья и заступник, ибо в зависимости от употребленья
или
злоупотребленья, коие он даёт своей свободе, он делает себя счастливым или
несчастным. Результат действий его иногда заставляет себя ждать. Мы видим, как
в
этом мире преступники заглушают голос своей совести, смеются над законами, живут
и умирают с почестями. И напротив того, сколько порядочных людей подвергается
преследованиям и клевете! Отсюда необходимость грядущих жизней, в ходе коих
принцип справедливости находит своё примененье, а нравственное состоянье
существа - своё равновесие. Без этого необходимого дополнения нынешнее
существованье не имело бы смысла, и почти все наши поступки были бы лишены
цели.
В действительности, невежество есть самодержное зло, из коего вытекают
все
остальные. Если бы человек ясно видел последствие своих действий, его поведение
было бы иным. Зная нравственный закон и неотвратимость его исполненья, он
пытался бы нарушать его не больше, чем сопротивляться закону тяготения.
72
Вопрос о свободе воли является одним из тех вопросов, кои всего более
занимали философов и теологов. Примирить волю, свободу человека с действием
естественных законов и божественной волей представилось тем более трудным, что
слепой рок, по мнению большинства, казалось, давил на человеческую судьбу.
Учение духов разрешило эту проблему. Мнимый рок, усеивающий несчастьями путь
жизни, есть не что иное, как наследие нашего прошлого, следствие восходящее
к
своей причине; это осуществленье программы, принятой нами перед нашим рождением,
согласно советам наших духовных руководителей, для большего нашего блага и
возвышенья.
В низших слоях бытия существо ещё не сознаёт само себя. Один лишь инстинкт,
род рока, ведёт его, и только в высших формах животного мира появляются, словно
занимающаяся заря, первые зачатки будущих способностей. Вступая в человечество,
душа пробуждается к нравственной свободе. Её сужденье, совесть, сознанье всё
более развиваются по мере того, как она обегает своё беспредельное ристалище.
Поставленная между добром и злом, она свободно сравнивает и выбирает.
Разочарованья и беды поучают её, среди испытаний формируется её опыт, закаляется
её нравственная сила.
Душа человеческая, одарённая сознаньем и свободой, не может вновь вернуться
в низшую жизнь. Её воплощения следуют друг за другом по цепочке миров до той
поры, пока она не обретёт эти три нетленные блага, кои суть цель её долгих
трудов: мудрость, знанье и любовь. Обладание ими навсегда освобождает её от
рожденья и смерти и открывает ей доступ в жизнь небесную.
73
Чрез пользованье свободой своей совести душа определяет свои судьбы,
подготовляет свои радости или страдания. Но никогда в ходе продвиженья её, в
самом горьком испытаньи как и в пламени борьбы страстей, никогда ей не бывает
отказано в вышней помощи. Если только она не отрекается от самой себя, то сколь
бы недостойной она ни казалась, Провидение, как только в ней пробуждается воля
встать на прямой путь, путь священный, оказывает ей помощь и поддержку.
Провидение - это Высший Дух, это ангел, бдящий над невзгодой, это незримый
утешитель, коего вдохновенья согревают сердце, заледеневшее от отчаянья, коего
животворные флюиды поддерживают удручённого путника; это маяк, зажжённый в ночи
ради спасенья тех, кто блуждают по бурному морю жизни. Провиденье - это ещё,
это
в особенности, Божественная Любовь, изливающаяся волнами на своё созданье. И
сколько заботливости, сколько предусмотрительности в этой любви! Ведь разве
не
для души одной, чтоб служить рамой картине её жизни, сценой её свершений,
подвесило оно в пространстве миры, зажгло солнца и звёзды, создало материки
и
моря? Ради души одной совершается это великое Творенье, соединяются силы
Природы, посреди туманностей появляются Вселенные.
Душа создана для счастья; но для того, чтоб оценить это счастье по
достоинству, чтоб знать цену ему, она должна завоевать его сама, а для этого
ей
необходимо свободно развить силы и способности, заложенные в ней. Её свобода
действий и ответственность возрастают вместе с её возвышеньем, ибо чем
просвещённее она, тем более может и должна она сообразовывать действие своих
личных сил с законами, кои правят вселенной.
Свобода существа, стало быть, проявляется в определённом круге,
ограниченном, с одной стороны, требованьями естественного закона, коий не может
претерпеть никакого нарушенья или посягательства, никакого разлада во вселенском
порядке, и, с другой стороны, собственным прошлым существа, последствия коего
отражаются на нём сквозь времена вплоть до полного исправленья. Проявленье
человеческой свободы ни в коем случае не может воспрепятствовать исполненью
божественных замыслов; без этого порядок вещей ежемгновенно бы нарушался. Поверх
наших ограниченных и переменчивых взглядов незыблемый порядок Вселенной
сохраняется и поддерживается. Мы почти всегда плохие судьи тому, что есть для
нас истинное благо; и если бы естественный порядок вещей должен был
приспосабливаться к нашим желаньям, то каких бы только ужасающих потрясений
ни
вызвало это?
74
Судьба есть слагаемое наших действий и свободно принятых решений чрез всё
теченье наших последовательных жизней. Более просвещённые, в состояньи духов,
о
наших несовершенствах, озабоченные средствами устраненья их, мы принимаем
материальную жизнь в такой форме и в тех условиях, кои представляются нам
наиболее способствующими достиженью этой цели. Явления гипноза и ментального
внушенья объясняют то, что происходит в подобном случае под влияньем наших
духовных защитников. В состояньи загипнотизированности, душа, под внушеньем
гипнотизёра, берётся за совершенье того или иного действия в назначенное ей
время. Вернувшись в состоянье бдения, не сохранив никакого видимого воспоминанья
об этом обещании, она в точности исполняет его. Точно так же и человек ничем
не
обнаруживает, что он сохранил память о решеньях, принятых им до того, как
родиться; но приходит час, он устремляется навстречу предусмотренным событиям
и
участвует в них в той мере, коия необходима для его продвиженья или исполненья
неотвратимого закона.
75
Все души, кои не смогли освободиться от земных влияний, должны вновь
родиться в этом мире, чтоб трудиться здесь над своим улучшеньем; такова участь
огромного большинства. Как и другие фазы жизни существ, перевоплощенье
(реинкарнация) подчиняется определённым законам. Степень очищенности перисприта,
его молекулярная утончённость определяют иерархические места духам в
пространстве, также как и устанавливают условия перевоплощения. Обладающие
сходством стремятся друг к другу. Именно благодаря этому факту, этому закону
притяженья и гармонии, духи одного порядка, сходных характеров и склонностей
сближаются, сопровождают друг друга чрез всё множество своих существований,
воплощаясь совместно и составляя однородные семьи.
Когда приходит час перевоплощенья, дух чувствует, как некая непреодолимая
сила, некое таинственное сродство влечёт его в предназначенную ему среду. Вот
он
час отчаянья, более ужасный, чем час смерти. В действительности, смерть есть
не
что иное, как освобожденье от цепей плоти, вступленье в жизнь более свободную,
более цельную. Воплощенье же, напротив того, есть утрата этой свободной жизни,
преуменьшенье самого себя, переход из света пространств во мрак тюрьмы, спуск
и
паденье в бездну крови, грязи и нищеты, в коей существо будет подчинено
тираническим и бесчисленным необходимостям. Вот почему мучительнее, больнее
рождаться, чем умирать, и легко понять отвращенье, ужас, глубокое унынье, кои
овладевают духом, когда он стоит на пороге этого мрачного мира.
Перевоплощенье осуществляется чрез постепенное сближенье, чрез уподобленье
материальных молекул перисприту, коий при этом всё более уменьшается, сжимается,
утяжеляется до тех пор, пока чрез достаточное соединенье с материей он не
составит телесной оболочки, человеческого тела.
Перисприт, таким образом, играет роль флюидической, эластичной основы,
сообщающей свою форму материи. Отсюда, в значительной части, вытекают
физиологические условия возрождения. Достоинства и недостатки основы отражаются
в физическом теле, которое в большинстве случаев есть не что иное, как
безобразная и грубая копия перисприта.
Как только начинается молекулярное уподобленье, должное дать рожденье телу,
тревога и растерянность овладевают духом; оцепененье, похожее на исчезновенье,
мало-помалу заполняет его. Способности его, одна за другой, покрываются вуалью
несуществованья, память его растворяется, сознанье погружается в сон. Дух
оказывается словно бы завёрнутым в толстый саван куколки.
Прийдя в жизнь земную, душа должна будет в теченье долгого времени строить
этот новый организм, приспособлять его к необходимой деятельности и
обязанностям. И лишь чрез двадцать-трид цать лет блужданий, производимых
наощупь, инстинктивных усилий она вновь обретёт пользованье своими
способностями, правда, уменьшенными и ослабленными материей, и сможет с большей
решительностью продолжать полный опасностей путь существования. Человек мало
просвещённый плачет и рыдает над могилами, этими выходами, открытыми в
бесконечность. Но познакомившись ближе с вышними законами, он стенал бы над
колыбелями. И разве крик новорождённого не есть жалоба духа пред печальными
перспективами жизни?
76
Незыблемые законы Природы или, вернее, следствия, вытекающие из прошлого
каждого духа, определяют условия его перевоплощения. Низший дух, не знающий
этих
законов, беззаботно относящийся к своему будущему, механически подвергается
своей участи и под побужденьем некой силы, коей он даже и не пытается познать,
возвращается на землю, чтоб занять своё место. Дух развитый вдохновляется
примерами, окружающими его в флюидической жизни; он прислушивается к мнениям
своих духовных наставников, взвешивает хорошие и дурные условия нового своего
появленья в этом мире, предвидит препятствия, трудности пути, намечает себе
программу действий и принимает твёрдые решенья с целью осуществления её. Он
вновь вселяется в тело, лишь будучи уверен в поддержке невидимых, кои помогут
ему в выполненьи новой его задачи. В этом случае дух не несёт на себе всей
тяжести рока. Выбор его может осуществляться в определённых пределах таким
образом, чтоб ускорить его продвиженье.
Вот почему дух просвещённый избирает существованье предпочтительно полное
трудов, жизнь борьбы и самоотреченья. Он знает, что благодаря такой жизни
продвиженье его будет более быстрым. Земля - настоящее чистилище. Нужно родиться
вновь и страдать, чтоб освободиться от своих пороков, чтоб загладить ошибки
и
преступленья прошлого. Отсюда жестокие увечья, долгие и мучительные болезни,
утрата рассудка.
Будемте сами бояться излишествами
нашими заслужить их участь. Но эти дары ума, кои душа оставляет ради смиренья,
она вновь обретает их при смерти; ибо они суть её принадлежность, её достояние,
и ничто из приобретённого ею своими усильями не может ни потеряться, ни
уменьшиться, ни быть отнято. Она вновь вступит в обладанье ими, а вместе с ними
и в обладанье новыми качествами, новыми добродетелями, обретёнными ею в
самопожертвовании, кои составят лучезарный венец её на лоне пространств.
Всё, таким образом, оплачивается и искупается. Дурные мысли и желанья имеют
свой противовес в флюидической жизни; но ошибки, совершённые в теле, должны
в
теле же быть искуплены. Все существованья наши связуются воедино; добро и зло
имеют во времени следствием самих себя. И если люди нечестные и злые оканчивают
жизнь свою, как может показаться, в достатке и мире, то будем знать, что час
справедливости пробьёт, что страданья, кои они причинили другим, устремятся
на
них. Человек, покорись же и с достоинством выдержи испытанья неизбежные, но
благотворные, кои смывают с тебя нечистоты и готовят тебе лучшее будущее. Будь
подобен пахарю, идущему прямо вперёд, согбенному под обжигающими лучами солнца
или под леденящими порывами северного ветра, пахарю, потом своим кропящему
землю, землю изрытую, истерзанную словно твоё сердце стальным зубом плуга и
из
коей в своё время выступит золотистый урожай, составящий всё счастье хлебороба.
Избегай упадка сил, коий надел бы на тебя ярмо материи и вовлёк бы в новые
долги, ибо долги эти омрачили бы твои грядущие жизни. Будь добр и добродетелен,
дабы не оказаться вовлечённым в опасное сплетенье зла и его последствий. Беги
от
унизительных радостей, раздоров, суетных волнений толпы.
Не в тщетных спорах, не в соперничестве иль притязаньях на почести и
имущество обретёшь ты мудрость и довольство собой, но в труде и осуществленьи
милосердия, в уединённом размышлении, в сосредоточенной учёбе пред ликом
Природы, этой восхитительной книгой, подписанной самим Богом.
77
Независимая мораль, та, коию материалисты пытались возвести, не имея прочной
опоры, колеблется во все стороны. Мораль церковная в качестве побуждающей силы
имеет главным образом страх, боязнь адских мук, чувство ложное, принижающее
человека и приуменьшающее его. Философия же духов предлагает человечеству
нравственную основу более высокого порядка, некий идеал понастоящему благородный
и великодушный. Нет больше вечных мук, есть лишь справедливое последствие дел
и
поступков, обращённое к исполнителю их.
Повсюду дух находит себе лишь то, что он сам для себя создал. Если он
нарушает нравственный закон, он затемняет свою совесть, своё сознание и свои
способности, он материализуется, т.е. огрубевает, он своими руками заковывает
себя в цепи. Следуя же закону добра, обуздывая грубые страсти, он облегчается
и
всё более приближается к счастливым мирам.
Нравственная жизнь, если рассматривать её под этим углом зрения, становится
неукоснительной обязанностью для всех, кто хоть сколько-нибудь заботится о своей
судьбе. Отсюда и необходимость в гигиене души, приложимой ко всем нашим
действиям, поддерживающей наши духовные силы в состояньи равновесия и гармонии.
И если надлежит подчинять тело, эту смертную оболочку, это тленное орудие,
предписаньям физического закона, обеспечивающего сохраненье и работу этого тела,
то тем более следует бдеть над совершенствованьем этой души, коия есть наше
нетленное "Я" и с коей связана наша грядущая судьба. И именно Спиритизм
поставляет нам основные правила и звенья этой гигиены души.
Невозможно переоценить значенье тех последствий, кои знанье действительной
цели существованья имеет для улучшенья и возвы шения человека. Знанье о том,
куда мы идём, придаёт твёрдость шагам нашим, сообщает действиям нашим могучее
побужденье к постигнутому идеалу - таково немедленное следствие этого знания.
Ученья о небытии превращают эту жизнь в бессмысленный тупик, и люди
логически приходят к чувственности и беспорядку. Религии же, заключая смысл
существованья в дело личного спасенья, очень спорного к тому же, рассматривают
это существованье с эгоистической и крайне ограниченной точки зрения.
Но Философия Духов всё ставит на свои места: мы сходим с эгоистической точки
зрения и наш кругозор расширяется. То, к чему мы должны теперь стремиться, не
есть больше земное счастье - ибо счастье в здешнем мире не что иное, как химера
- но постоянное улучшенье и самосовершенствование; и средством осуществленья
этого улучшения является следованье нравственному закону во всех его формах.3
С таким идеалом общество неразрушимо; оно бросает вызов всем случайностям,
всем событьям. В несчастье оно лишь возрастает, оно обретает в нём средства
ещё
подняться над самим собою. Но лишённое идеала, усыплённое умствованиями,
софизмами сенсуалистов, всякое общество может лишь коснеть и терять силы; его
вера в прогресс, в справедливость угасает вместе с его мужеством; вскоре оно
становится всего лишь телом, лишённым души, и неизбежно делается лёгкой добычей
своих врагов.
Счастлив человек в этой жизни, полной тьмы и ловушек, неустанно ступающий к
высокой цели, к цели, которую он различает впереди себя, коию он знает, в коей
он уверен! Счастлив тот, кого вышнее вдохновенье ведёт в делах его и влечёт
вперёд. К наслажденьям он остаётся холоден; соблазны тела, обманчивые виденья
фортуны не имеют над ним власти. Он странник в пути, цель зовёт его; и он
устремляется вперёд, чтоб достичь её.
Есть люди, злословящие на счёт молитвы, находящие её пошлой, смехотворной,
нелепой. Это те, которые никогда не молились или никогда не умели молиться.
Ах!
без сомненья, если речь идёт обо всех этих "патернострах", бубнящихся
сонно и
равнодушно, об этих вызубренных цитатах, столь пустых и тщетных, сколько
нескончаемых, обо всех этих молитвенных "артикулах", расклассифицированных
и
пронумерованных, кои губы лепечут без участия сердца, то можно понять их критику
и скептицизм; но дело в том, что всё это, собственно, и не есть молитва. Молитва
- это возвышение, вознесение над вещами земными, страстный призыв к высшим
силам, порыв вверх, взмах крылами к областям, в коих душа черпает необходимые
ей
вдохновения. И чем сильнее её порыв, чем искреннее её призыв, тем более внятные,
более светлые открываются ей гармонии, голоса, красоты высших миров. Это словно
окно, распахивающееся в невидимое, в беспредельное, и чрез которое ей доносятся
тысячи утешений и возвышенных впечатлений. Впечатлениями этими она проникается,
опьяняется, закаляется в них, словно в флюидической возрождающей ванне.
В беседах этих души с Высшей Силой слова всего менее должны быть подобраны и
записаны заранее; в особенности же молитва не должна быть формулой, коей длина
измеряется в соответствии с числом вписанных в неё слов, что становится уже
извращением, почти святотатством. Слова молитвы должны меняться в зависимости
от
потребностей и настроения человека. Это крик, жалоба, излияние cкорби или песнь
любви, действо обожания или анализ своих поступков, нравственная опись,
производимая под Божьим оком, или же простая мысль, воспоминание, взгляд,
обращённый к небесам.2
89
Молитва не имеет целью своей снисканье какой-то милости или благосклонности,
но возвышенье души и её вступление в связь с высшими флюидическими и моральными
силами. Молитва - это мысль, обращённая к благу, это светящаяся нить, связующая
миры тьмы с мирами божественными, воплощённых духов со свободными и лучезарными
духами космического пространства. Пренебрегать ею значит пренебрегать
единственной силой, высвобождающей нас из столкновения страстей и интересов,
возносящей нас над вещами изменчивыми и преходящими и соединяющей нас с тем,
что
во Вселенной есть постоянного, неизменного, незыблемого. Вместо того, чтобы
отвергать молитву из-за тех злоупотреблений, коим она подвергается, не лучше
ли
мудро и с чувством меры пользоваться ею? По такому отношению к молитве узнаётся
душа сосредоточенная и искренняя, ибо молиться следует сердцем. Будем избегать
банальных формул, коие в ходу в определённых кругах. У тех людей в духовных
упражнениях такого рода шевелятся одни только губы, душа же остаётся немой.
В
конце всякого дня, прежде чем предаться отдыху, будем спускаться в себя, со
вниманием рассматривать поступки свои. Будем уметь осуждать дурные, дабы
избежать их возврата, и приветствовать благие и полезные. Попросим Высшую
Мудрость помочь нам осуществить в самих себе и вокруг себя совершенную и
нравственную красоту. Вдаль от земли вознесём помыслы наши. Пусть душа наша,
радостная и любящая, устремится к Всевышнему! Она ниспустится с этих высот с
сокровищами терпения и храбрости, кои облегчат ей исполнение своего долга, своей
задачи совершенствования.
90
Было бы ошибкой верить, будто всего можно добиться молитвой, будто
действенность её достаточно велика, чтобы отвратить от нас испытания,
неотъемлемые от жизни. Закон непреложной справедливости не предназначен
приноравливаться к нашим капризам. Беды, которые нам бы хотелось от себя
отвратить, порою бывают необходимым условием нашего прогресса. Устранить их
значило бы сделать нашу жизнь бесплодной и бесполезной. С другой стороны, как
бы
Бог мог пойти навстречу всем желаниям, кои люди выражают в своих молитвах?
Большинство их даже неспособно распознать, что им наиболее подходит, что им
всего более полезно. Некоторые просят богатства, не зная того, что оно было
бы
для них несчастьем, дав свободный выход их страстям.
В молитве, коию он каждый день обращает к Всевышнему, мудрец не просит того,
чтоб судьба его была счастливою, или того, чтобы страдание, разочарования,
невзгоды были отвращены от него. Нет! Чего он желает, так это познать закон,
чтобы лучше следовать ему; о чём он молит, так это о помощи свыше, о содействии
благосклонных духов, с тем чтобы достойно перенесть дурные дни. И хорошие духи
отвечают на его призыв.
Они не пытаются воспрепятствовать свершению справедливости, помешать
исполнению божественных постановлений. Сочувствуя человеческим страданиям, кои
они сами познали, претерпели, они приносят своим земным братьям вдохновенье,
которое поддерживает их в борьбе с материальными влияниями; они
покровительствуют всем благородным и целительным мыслям, всем порывам души,
которые, вознося людей ввысь, освобождают их от искушений и ловушек плоти.
Молитва мудреца, которую он совершает в глубокой сосредоточенности, вне
каких-либо самолюбивых помыслов, пробуждает в нём некое предчувствие долга,
она
зарождает в его душе настолько высокое чувство истины, блага и справедливости,
что оно ведёт его сквозь все трудности существования и поддерживает его в тесной
связи с великой вселенской гармонией.
Но Верховная Сила представляет не только справедливость, она также доброта -
необъятная, бесконечная, вспомогающая. И почему бы нам не добиться молитвами
своими того, что совмещает в себе доброту со справедливостью? Мы всегда можем
испросить поддержки и помощи в годину невзгод. Но один только Бог знает, что
нам
всего более подойдёт и что нам действительно нужно; а потому, если Он не одарит
нас предметом наших просьб, то всегда ниспошлёт нам флюидическую поддержку и
смирение.
91
Если же совершенно нет возможности обойтись без какого-либо текста, то
возьмите, за образец, этот:
Мой Боже, Ты, который велик, Ты, который есть всё, ниспошли мне, маленькому,
коий есть лишь потому, что того пожелал Ты, ниспошли мне луч света Твоего.
Сделай так, дабы, проникнутый любовью Твоей, я счёл благо лёгким, зло
отвратительным, дабы, одушевлённый желанием нравиться Тебе, дух мой одолел
препятствия, мешающие торжеству истины над заблуждением, братства над эгоизмом.
Сделай так, дабы в каждом товарище по испытаниям я видел брата, как Ты видишь
сына в каждом из существ, проистекающих из Тебя и должных вернуться к Тебе.
Дай
мне любовь к труду, коий есть долг всех на земле, и факелом Своим, свет которого
Ты сделал доступным и мне, освети несовершенства мои, задерживающие продвиженье
моё в жизни этой и иной!
92
Целомудрие и умеренность идут рука об руку. Наслажденья плоти размягчают
нас, истощают, уводят с пути мудрости. Сладострастье словно море, в коем тонут
все нравственные качества человека. Далёкое от того, чтоб удовлетворить нас,
оно
лишь разжигает наши желанья. Как только мы позволяем ему войти в нас, оно
заполняет нас, поглощает и подобно всплеску воды гасит внутри нашего существа
всё, что есть в нём светлого, все языки великодушного пламени. Пришедшее
поначалу скромным посетителем, оно в конце концов становится нашим господином,
нашим всецелым обладателем.3
93
Целомудрие, умеренность, борьба с чувственными соблазнами не суть, как то
утверждают прожигатели и кутилы, нарушенье законов Природы, обедненье и
обесцвечиванье жизни; напротив того, они порождают в том, кто соблюдает и ведёт
их, глубокое согласье с высшими законами, просвещённое наитье будущего.
Сладострастник, отделённый от всего, что он любил, тщетно изнуряет себя
желаньями. Он всё вновь посещает домы, в коих предавался разгулу, выискивает
такую земную обстановку, коия напоминала б ему его образ жизни. Тем самым, он
всё более заковывает самого себя в цепи материи; он отдаляется от источника
чистых наслаждений и отдаётся скотству и мраку.
Поместить радости свои в плотские наслажденья, это значит надолго лишить
себя мира, в коем блаженствуют возвышенные духи. И мир этот доставить способна
одна лишь чистота. Да разве не видим мы этого и в этой жизни? Наши страсти,
наши
желанья порождают образы, призраки, кои преследуют нас даже во сне и
препятствуют размышленьям нашим. Но, вдали от ложных удовольствий, дух
сосредоточивается, закаливается, открывается ощущеньям нежным. Мысли его
возносятся в бесконечность. Заранее освобождённый от низкой похоти, он без
сожаленья оставляет свои износившиеся органы.
Будемте часто размышлять над сей восточной пословицей и осуществлять её на
деле: "Будь чист, дабы быть счастливым, дабы быть сильным!"
94
Большинство людей притязает на то, будто любит учёбу, и жалуется, будто им
не хватает времени заняться ею. Тем не менее многие среди них посвящают целые
вечера игре, пустым и праздным разговорам. Часто также отвечают, что книги стоят
дорого, и это тогда, когда в ничтожных удовольствиях, обличающих к тому же
дурной вкус, тратят больше денег, нежели их нужно на то, чтоб составить себе
богатую коллекцию сочинений. А при всём том, изученье Природы, самая
действенная, самая целительная из учёб, не стоит ровно ничего.
Наука человеческая погрешима и переменчива. Природа же не такова. Она
никогда не противоречит самой себе. В часы неуверенности и унынья, обратимся
к
ней. Подобно матери, она улыбнётся нам, раскроет нам свои объятья и успокоит
нас
на груди своей. Она заговорит с нами языком простым и мягким, в коем истина
явится нам без прикрас и приправ; но слишком немногие умеют слушать эту
безмятежную и бесхитростную речь и понимать её. Человек, даже и в глубинах
одиночества, несёт с собою страсти свои, внутренние возбужденья, коих шумы
заглушают задушевные наставленья Природы. Чтоб испытать откровенье, находящееся
в природе самих вещей, надо заставить умолкнуть химеры этого мира, те шумливые
мненья, кои мутят наши общества; надо сосредоточиться, создать мир внутри и
вокруг себя. Тогда все шумы общественной жизни умолкают, и душа входит в самоё
себя, вновь обретает присущее ей чувство Природы и вечных законов, сообщается
с
Высшим Разумом.
98
По мере того, как растёт наше знание о Вселенной и о человеке, понятие
сверхъестественного отступает, отодвигается, исчезает. Отныне мы понимаем:
Природа едина, но в необъятности своей она таит внутри себя такие области и
формы жизни, коие издревле ускользали от наших ощущений. Эти последние суть
из
числа наиболее ограниченных. Они позволяют нам понять лишь самые грубые, самые
простейшие стороны Вселенной и Жизни. Их бедность, их недостаточность стала
особенно ощутимой в пору изобретения мощных оптических приборов - телескопа
и
микроскопа, кои во всех направленьях расширили поле наших зрительных восприятий.
Что знали мы о бесконечно малых существах до создания увеличительных приборов?
что знали мы об этих бесчисленных жизнях, кишащих и мечущихся вокруг нас и даже
в нас самих?
Однако это всего лишь нижние основания Природы и, так сказать, субстрат
жизни, её нижний слой. Но поверх его, уровни следуют за уровнями и, становясь
друг на друга, градируют формы существований всё более утончённых, эфирных,
разумных, поначалу характера человеческого, затем же на последующих вершинах
-
ангельского, существований, всегда принадлежащих по формам своим, если не по
своей сути, к тем невесомым состояньям материи, кои сегодня наука утверждает
во
многих видах, например, во всей совокупности опытов, проделанных над
лучеиспускающей материей.
Мы знаем теперь, что за пределами зримых и осязаемых форм, коие нам хорошо
известны, материя также ещё находится во множестве и разнообразии состояний,
незримых и невесомых, что мало-помалу она утончается, преобразуется в силу и
свет, чтоб стать космическим эфиром физиков. Во всех этих состояниях, подо всеми
обликами, она есть ещё субстанция, в которой ткутся бесчисленные организмы,
жизненные формы невообразимой тонкости. В этом океане утончённой материи
напряжённая жизнь колышется над нами и вокруг нас. За пределом узкого круга
наших ощущений разверзаются бездны, развивается неведомый нам необъятный мир,
населённый силами и существами, коих мы не воспринимаем, но которые однако
участвуют в нашем существованьи, в наших радостях, страданьях и в какой-то мере
могут влиять на нас, помогать нам. И именно в этот неизмеримый, беспредельный
мир силится проникнуть наша новая наука.
1 Боль - это очень часто просто признак (сигнал) того, что мы делаем что-то
не
то или, по крайней мере, не так. (Й.Р.)
2 Да, молитва всего менее должна быть заученной наизусть фразой. Истинная
молитва - импровизация мысли, обращённая к высшим силам, она идёт от мысли к
слову, а не от слова к мысли, как это обычно предполагается. Молитва - живая
мысль и никак не может быть выражена на бумаге. Она - духовное огненное
устремление. В этом смысле для молитвы нет и не может быть образца. (Й.Р.)
3 "Любовь, низведённая только к плотскому влечению и чувственным наслаждениям,
лишённая того, что называется "музыкой любви", несомненно делается
самой
разочаровывающей вещью. Ибо свойство плотского желания есть саморазрушение,
а
наслаждение оставляет после себя лишь усталость и отвращение. Но мало того,
сама
красота, воплотившаяся для нас на время в гармонии линий и очертаниях нашей
земной плоти, при этом блекнет, вянет, разлагается. Самая молодость,
заставлявшая нас жаждать любви и делавшая нас достойными её, пропадает тогда!
И
остаётся у нас только сожаление о навсегда потерянных благах, которые больше
не
вернутся к нам. И мы печально думаем тогда, что всё кончено, и со всех
жизненных, нами пройденных дорог, и тех, по которым мы ещё будем медленно
тащиться, навстречу нам поднимается один только образ, - образ Смерти. "
Р.Думик, Очерк о Ги де Мопассане. /Примеч.Й.Р./
---------------------------------------------------------------100
Мы не забыли тех насмешек, мишенью для коих были эти исследованья в своём
начале, ни того, сколько критиков ещё одолевает тех, кто бесстрашно продолжает
эти исследования, настаивает на своих отношениях с Миром Незримым. Но ведь разве
не осыпали насмешками, даже внутри самих учёных обществ, множества открытий,
кои
позднее проступили как самые блистательные и неопровержимые истины? Так же будет
оно и с существованьем духов. Один за другим, учёные вынуждены признать его,
и
зачастую это происходит в результате опытов, предназначенных как раз для того,
чтоб доказать необоснованность таких утверждений. Сэр Вильям Крукс, которого
его
соотечественники сравнивают с Ньютоном, один из этих учёных. Назовём также
Рассела Уоллеса, Оливера Лоджа; Цезаря Ломброзо в Италии; докторов Поля Жибье
и
Дарье во Франции; в России статского советника Аксакова; в Германии барона
Дюпреля и астронома Цёльнера.
Человек серьёзный, держащийся на равном отдалении от слепой легковерности и
от не менее слепого неверия, вынужден признать, что проявления эти имели место
во все времена. Вы найдёте их на всех страницах истории, в священных книгах
всех
народов, у ясновидцев Индии, Египта, Греции и Рима, равно как и у медиумов наших
дней. Пророки Иудеи, христианские апостолы, жрицы Галлии получают свои
откровения из того же самого источника что и наша Орлеанская дева.1
Медиумство существовало всегда, ибо человек всегда был духом, и дух этот во
все времена оставлял себе открытой дверь, ведущую в мир, недоступный нашим
обычным органам чувств.
Постоянные, непрерывные проявленья эти происходили во всех средах и во всех
формах, от самых общих, самых грубых - как вертящиеся столы, бесконтактное
передвижение предметов; дома, посещаемые привидениями - и до самых тонких и
возвышенных, каковы экстаз и высокие вдохновения, и происходило это согласно
степени возвышенья проявлявшихся разумных сил.
101
Оккультные и божественные миры обладают своими источниками силы, по-иному
богатыми и глубокими, нежели те, в коих черпают свои знанья люди. И источники
эти порою открываются сердцам простым, смиренным, незнающим, тем, кого Бог
отметил печатью Своей; они находят там такую стихию знанья, коия превосходит
всё, что здесь может дать нам ученье.
Наука человеческая не развивается без некоторой примеси гордыни. В её
наставленьях почти всегда присутствуют условность, вычурность, педантизм.
Наставленьям этим зачастую недостаёт ясности, простоты. Некоторые работы по
психологии, например, так темны, сложны, настолько пестрят вычурными выражениями
и оборотами, что граничат с нелепостью и вызывают смех. Забавно видеть, к каким
усилиям воображения, к какой интеллектуальной гимнастике прибегают люди,
профессор Т.Флурнуа и доктор Грассе, например, чтоб построить теории столь же
шутовские, сколь и учёные. Истины, идущие от высоких Откровений, проявляются,
напротив того, в мыслях светлых, и в немногих словах, произнесённых устами людей
простых, разрешают проблемы самые трудные и запутанные.
"Благословен будь, о Отче мой, - говорит Христос, - за то, что ты открыл
малым и слабым мира сего то, что сокрыл от мудрых и сильных!"
102
Мало людей понимает эти вещи. Пошлости земли скрывают от них красоты
окружающего их незримого мира, в волнах коего они купаются словно слепые в лучах
света. Но есть и нежные души, существа, одарённые возвышенными чувствами, для
коих это плотное покрывало вещей материальных временами разрывается; и чрез
эти
разрывы в нём видят они некоторую часть того божественного мира, мира истинных
радостей, настоящего счастья, где все мы встретимся после смерти, тем сильнее
счастливые и свободные, чем лучше жили мы мыслью и сердцем, чем чище любили
и
больше страдали.
103
Ко всем тем, кто умеет вопрошать незримое в сосредоточенье и молитве,
Божественная Мысль снисходит со ступени на ступень, от самых высот Космоса до
самых глубин человечества.
104
Незримые разумные силы, открыто вмешивающиеся в дело человеческое,
оказываются вынужденными входить в ум тех людей, которым оне проявляются,
заимствовать формы и имена знаменитых существ, известных этим людям, дабы
произвесть на них впечатленье, внушить им доверие, лучше подготовить их к
выпавшей им на долю роли.
В общем, в мире ином не придают такого значенья, как у нас, именам и
личностям. Там преследуют великие цели и, чтоб достичь их, применяют те
средства, необходимость в коих вызывается состояньем мышления, или можно было
бы
сказать, состояньем неполноценности и невежества тех мест и времён, где Силы
эти
желают вмешаться.
105
Чрез вдохновенье ясновидцев и пророков, чрез посредничающие Силы, чрез
духов-посланцев, человечество всегда поддерживало связь с высшими уровнями
Вселенной.
Экспериментальные исследования, продолжаю-щиеся уже вот полстолетия, пролили
новый свет на потустороннюю жизнь. Мы знаем, что мир духов населён бесчисленным
множеством существ, занимающих все ступени лестницы эволюции. Смерть не изменяет
нас с точки зрения моральной. Мы находим себя в пространстве со всеми
приобретёнными достоинствами, но также и нашими ошибками и недостатками. Из
этого следует, что земная атмосфера кишит низшими душами, жаждущими проявиться
человеческим существам, что делает общенье с потусторонним миром опасным и
требует от экспериментатора тщательной подготовки и изрядной толики здравого
суждения.
Исследования эти доказывают также, что над нами есть сонмы душ
доброжелательных и покровительственных, душ людей, пострадавших ради добра,
ради
истины и справедливости. Оне витают над несчастным человечеством, чтоб вести
его
по путям его назначения. Ещё выше узких горизонтов земли в Беспредельность
восходит целая иерархическая лестница незримых существ, по ступеням
располагающихся друг над другом в лучах света. Это есть лестница Высших Умов
и
Сознаний, которая градируется и восходит к лучезарным духам, к могущественнейшим
существам, хранителям божественных сил.
Незримые существа эти, как мы сказали, порою вмешиваются в жизнь народов, но
они не всегда делают это столь блистательным образом, как то имело место во
времена Жанны д'Арк. Чаще всего, действие их остаётся скрытым, завуалированным,
прежде всего чтобы сохранить свободу человеческую, и в особенности потому, что
если силы эти и желают быть узнанными, то оне желают также, чтоб человек сделал
усилие и стал бы способен узнать их.
Сии великие факты истории сравнимы только с просветами, каковые внезапно
образуются меж туч в пасмурную погоду, дабы показать нам глубокое, светозарное,
бесконечное небо. Затем просветы эти тут же вновь затягиваются, потому что
человек не созрел ещё для того, чтоб уловить и понять тайны высшей жизни.
Что же касается выбора форм и средств, кои эти великие Существа употребляют,
чтоб вмешаться в дела земные, то нужно признать, что знание наше крайне слабо,
чтоб оценивать их и судить о них. Наши ограниченные способности бессильны
промерить необъятные просторы Незримого. Но мы всё же знаем, что факты, их
подтверждающие, несомненны, неопровержимы. Из дали в даль, сквозь окутывающий
нас мрак, посреди прилива и отлива событий, в те решающие часы, когда какая-либо
нация находится в опасности, когда человечество сошло с пути своего, некое
истеченье, некоторое воплощение и олицетворенье Верховной Силы снисходит к нам,
чтоб напомнить людям, что над ними существуют бесконечные помощи, которые они
могут призвать к себе своими мыслями, сообщества душ, коих и они однажды
достигнут достоинствами своими и усилиями.
Вмешательство в дела людские этих высоких Существ, коих мы наречём
"анонимами пространства", составляет некий глубокий закон, на котором,
силясь
сделать его более понятным, мы полагаем здесь должным настоять ещё раз.
В общем же, сказали мы, Высшие Духи, проявляющиеся людям, не называют себя,
или же, если называют, то заимствуют имена символические, кои характеризуют
их
природу или род предприсанной им деятельности.
Почему же, тогда как в мире здешнем человек показывает себя столь ревнивым в
отношении малейших своих заслуг, столь торопливым привязать имя своё к делам
самым призрачным, почему же тогда великие миссионеры Мира Потустороннего,
славные посланцы Незримого упорствуют в сохранении анонимности или в
заимствовании имён аллегорических? Оттого это, что слишком различны правила
мира
земного и правила миров высших, в коих движутся духи-искупители.
В здешнем мире личность первенствует и поглощает всё. Тираничное "я"
навязывает себя: это знак нашей неполноценности, бессознательная формула нашего
эгоизма. Поскольку нынешние условия существования нашего несовершенны и
временны, то естественно то, что все наши действия вращаются вокруг нашей
личности, т.е. этого "я", которое поддерживает и обеспечивает тожество
существа
на низшей стадии его развития, всем искривленьям пространства вопреки и всем
превратностям времени наперекор.
В высоких духовных сферах всё это обстоит по-иному. Эволюция продолжается в
формах более эфирных, в формах, коие на определённой высоте развития сочетаются,
соединяются и производят то, что можно было бы назвать "сопроникновеньем
существ".
Чем более дух восходит и продвигается в бесконечной иерархии, тем более углы
личности его стираются, тем более его "я" расширяется и расцветает
во вселенской
жизни по закону гармонии и любви. Несомненно, тожество существа сохраняется,
но
действие его всё более смешивается, соединяется с общей деятельностью, т.е.
с
Богом, коий в действительности есть "чистое действо".
Именно в этом и заключается бесконечный прогресс и вечная жизнь:
приближаться непрестанно к Абсолюту, никогда не достигая Его, и всегда всё более
полно соединять наше собственное дело с делом вечным.
Достигнув этих вершин, дух не называет себя более тем или иным именем; это
не есть более некий индивид, некоторая личность, но одна из форм бесконечной
деятельности. Он называет себя: Легион. Он принадлежит к некоторой Иерархии
Сил
и Знаний подобно тому, как отдельная искра пламени принадлежит к деятельности
очага, порождающего и питающего её. Это необъятная ассоциация духов,
гармонизованных между собой законами светового сродства, интеллектуальной и
моральной симфонии, любовью их отожествляющей. Возвышенное братство, коего
земное есть всего лишь бледное и беглое отраженье!
Порою из этих гармоничных групп, из этих ослепительных плеяд, выделяется
один живой луч, отделяется некая лучезарная форма и приходит подобно отображенью
света небесного осветить тёмные углы нашего тёмного мира. Помочь восхожденью
душ, укрепить какое-либо существо в час великой жертвы, поддержать голову
какого-либо агонизирующего Христа, спасти какой-либо народ, искупить вину
гибнущей нации - таковы возвышенные миссии, исполнить коие приходят эти посланцы
иного мира.
Закон сопричастности (солидарности) требует, чтоб существа высшие
притягивали к себе и опекали духов молодых или отсталых. Так, огромная,
бесконечная магнетическая цепь разворачивается сквозь несоизмеримую Вселенную
и
связует души и миры.
И поскольку вершина нравственного величья в том, чтоб делать добро ради
самого добра, без каких-либо эгоистических расчётов и ссылок на самого себя,
то
благодетельные духи и действуют под двойным покровом молчанья и безымянности,
дабы слава и достоинство их дел возвернулись к одному только Богу и вечно
возвращались бы к Нему.